В августе 2020 года я снова оказалась в Ангарске — уже в шестой раз: приехала снимать документальный фильм о деле «ангарского маньяка» и вновь встретилась с Михаилом Попковым. На этот раз мы говорили в иркутском СИЗО через решетку. Я заметила, что Попков постарел, а его взгляд стал менее уверенным. На мои вопросы он по большей части отвечал дословно теми же формулировками, что и в нашем разговоре в декабре 2017-го, приводил те же примеры, отсылал к тем же событиям — правда, видно было, что он прочитал еще несколько книг и теперь их цитирует (например, «Текст» Дмитрия Глуховского). Когда убийца узнал о том, что я пишу книгу о нем, он сказал: «Ну, вы можете рассказать, как меня искали, но что у меня в голове, вы все равно не знаете».

Это, конечно, правда. Когда мое интервью с Попковым было опубликовано в «Медузе», многие обвинили меня в том, что я даю убийце трибуну и возможность оправдаться. Я никогда не ставила перед собой такой задачи. Как могут заметить читатели этой книги, в ее тексте куда больше рассказов оперативников и следователей, которые хорошо изучили преступника, и историй жертв маньяка, чем его собственных слов: мне хотелось — хотя бы через близких — дать голос тем людям, которых Попков навсегда лишил возможности высказаться. Однако, как мне кажется, услышать самого Попкова тоже важно. Хотя бы чтобы еще раз попробовать понять, что толкнуло его на его преступления, «что у него в голове». Поэтому в качестве приложения к основному тексту книги мы с редактором решили опубликовать текст моей первой беседы с Попковым, состоявшейся в ноябре 2017 года (по существу от второго разговора, недавнего, она отличается не слишком — а зафиксировать первую встречу с убийцей показалось ценным). Я не уверена, что эта попытка услышать голос маньяка поможет предотвратить подобное в будущем, — но я не вижу причин не попытаться.