— Хорошо, — я неуверенно положила руку на плечо Ираббата, казавшееся мне поначалу очень хрупким. Ощущения удивительны и не на что не похожи. Ираббат отличался от моих мертвых друзей какой-то внутренней силой, которая появляется наверно только у тех, кто прожил много сотен лет. Я расслабилась, забыв о страхе, что скелет развалится в моих руках. Мы стали танцевать что-то похожее на вальс из старых кинофильмов.
— Главное не сбиться когда скрипки возьмут высокие ноты, словно завывает стая нечисти, когда ее добыча почти поймана. В этот момент нужно закружиться несколько раз, — пояснил мой наставник.
— Постараюсь.
Завыли скрипки, словно и впрямь кто-то очень голодный подвывал от счастья, что догнал что-то съедобное и очень вкусное. Я почувствовала, как мои губы сами собой растягиваются в улыбку от этой ассоциации. Вместе со всеми парами мы замысловато закружились. Музыка играла все быстрее, танцоры двигались как один механизм — синхронно и резко. В танце сквозила потусторонняя жуть, и ритм затягивал, словно невидимым потоком удерживая в себе, не позволяя сбиться.
Затем музыка сменилась, стала легкой и фееричной, словно подбрасывая нам темы для разговора. Мы смеялись, говорили об искусстве, и я начала чувствовать себя самой счастливой девушкой на свете. Проходя мимо какой-то вазы, Ираббат выхватил из нее розу и зажал ее между зубов, на манер пылкого испанского кавалера. Я засмеялась.
Узкие окна до пола, через которые вниз падал лунный свет, кружились в глазах, чередовались с темными от отсутствия верхнего освещения провалами стен, словно я кружилась на карусели. Жутко и весело одновременно…
Черные волосы Ираббата разметались, красиво запутавшись в пене тонких волнистых кружев его белого жабо.
Паркет под ногами пружинил, словно я летела и была частью ночи, черным невесомым силуэтом. Мне хотелось, чтобы бал продолжался вечность, чтобы существовала только эта часть мира, где не было никаких проблем, а остальное оказалось всего лишь дурным сном. Хотелось, чтобы мое тело тоже состояло из тонких легких косточек, полыхало внутри Огнем Смерти…
Ираббат как раз сделал комплимент моей косе, сравнив ее с позвоночником самой Смерти и назвав абсолютным совершенством, когда к нам подошел Лютик, с полыхающими от гнева глазами и перекошенным лицом. Видимо, вампир давно подслушивал наш разговор, последние минут двадцать состоявший в основном из комплиментов Ираббата в мой адрес.
— Хватит этой мерзости, ты ей в прадеды годишься! — прорычал он, к моему неудовольствию остановив наш с Ираббатом медленный танец.
— А вы, если являетесь тем, за кого себя выдаете — годитесь в прадеды моего прапрадеда. Ваше нынешнее одиночество говорит само за себя. — Поддел упыря мой кавалер. — А какое бы то ни было влечение у вампиров к человеку — патология. Ваше поведение равносильно признанию в любви к тарелке с бутербродами, да и само существование оскорбляет все человечество.
— Сдохни еще раз!!! — жутко оскалившись, Лютик вцепился в Ираббата, и они покатились по полу, под ноги замерших от неожиданности людей.
Я уставилась на эту сцену, гадая, что так сильно вывело вампира из себя. Был ли это приступ ревности к «собственности», или, как сказала однажды Руслана, Лютик в меня влюбился? А потом опомнилась:
— Да разнимите же их кто-нибудь!
Понадобилась помощь Адриана и двух мертвецов, чтобы оттащить извивающегося, царапающегося и кусающегося Лютика от Ираббата, смеявшегося от души.
— Ты что, с ума сошел?! — закатил глаза Адриан, отбирая у Лютика и возвращая владельцу оторванную руку в элегантной черной перчатке. — Ираббат хозяин бала, не порть нам дипломатию!
— Да плевал я кто он!!!
— Прошу простить его, он абсолютно не в себе, — обратился Адриан к Ираббату, заламывая бушующему Лютику руки за спину.
— Мне кажется, Танит не стоит путешествовать с таким неуравновешенным субъектом, — спокойно сказал Ираббат Киндрис, прилаживая руку на место и поправляя растрепавшуюся одежду. — К тому же, я считаю что психа, пытавшегося
В зале раздался смех.