— Коллекторы, — раздражённо пожал плечами Наг. — Даже сюда звонят, черти.

— Чего ждём, командир? — выкрикнул кто-то нетерпеливый из строя.

— Ждём подкрепления, — ответил Белый. — Сейчас к нам подойдёт единорог.

Где-то в далеко послышалось низкое ворчание. А спустя несколько минут перед нами, выдыхая клубы чёрного дыма, остановился единорог, к крупу которого было привязано несколько брёвен, видимо готовых помочь ему преодолеть какое-то препятствие в виде развороченного лапами таких же монстров и раскисшего от дождей чёрнозёма.

Кроме того, на боку единорога имелся крест, составленный из четырёх белых изогнутых под прямым углом, но не соединённых между собой линий. Такие малевали на своих монстрах дунэдайн, когда пытались захватить нашу тогда ещё общую с роханцами родину.

— Это зачем? — указал на кресты Джабба.

— Чтобы роханцы испугались, — ответил Белый. — У них генетическая память — отступать перед подобными знаками.

“А-а-а, — подумал я. — Ничего, что наоборот — как раз жечь тварей с подобными знаками. В массовом сознании почему-то укоренились первые два года той войны, когда мы отступали. А другие три, когда от дунэдайн только клочья летели, никто не вспоминает почему-то. Генетическая память роханцев сработает так, что они будут реагировать на подобное, как бык на красное. Пусть даже он не видит этот цвет, а только мельтешащую тряпку.”

— По коням! — скомандовал Белый.

Мы погрузились в свои телеги и двинулись вслед идущему впереди единорогу, над которым гордо развевалось двухцветное знамя. Журналисты, которые всё ещё были в лагере, не отправились вместе с нами. Но Мавка вышла на дорогу и махала нам вслед.

К тому моменту, когда мы выдвинулись, уже окончательно рассвело. Вражеский блокпост — вот он. Рукой подать. Тот самый, где в теории должны находиться наши партнёры по настольным играм. Но пост этот действительно выглядел брошенным. Остались только бетонные блоки и устрашающего вида ежи, такие же, как на нашем.

Единорог бахнул из своего рога по этим заграждениям. Когда пыль осела, мы увидели, что блоки изменили своё расположение, но не исчезли вовсе. Впрочем, телеги могли протиснуться, как проезжали и до этого, когда их пропускали через блокпост. Но наш единорог решил объехать по обочине. И тут случилось непредвиденное. Когда монстр выехал на обочину, под его колесами что-то полыхнуло. Это явно был один из тех ифритов, что закопаны в землю с целью охоты на крупную добычу. Нам ударило по ушам. А железные подковы-траки единорога полетели в разные стороны. Монстр взвыл, закрутился на месте и замер.

— Отакойи! — вырвалось у Нага, сидящего рядом со мной в кузове повозки.

— Хурма! — прокомментировал Джабба. — Никогда такого не было и вот опять!

В то же время на голове единорога появился кто-то из его экипажа.

— Все живы?! — крикнул им Белый.

— Вроде! — ответили ему. — Но теперь без нас.

Мы двинулись дальше. Несмотря на происшествие, настроение у нас оставалось приподнятым. Мы давно застоялись, неся свою караульную службу. А тут — экшен! С известной долей экстрима, разумеется. Но в то же время серьёзного сопротивления мы не ожидали, полагаясь на сведения разведки. И оставленный противником блокпост только укрепил нашу уверенность.

Второе препятствие по пути в городок было совсем иного рода. Дорогу впереди нас неожиданно перегородила толпа мирных жителей, видимо привлечённых взрывом. Самые разнообразные: заспанные мужики в трениках, бабки и тётки базарного вида. Все они выстроились плотной толпой и начали орать, чтобы мы никуда не ехали, а возвращались к себе домой.

— У нас приказ! — кричал им командир. — Прочь с дороги!