— Лепестки, — ответил Белый, когда мы тронулись в путь. — Это такие бестии, которых забрасывают из катапульт в наш тыл. Наступишь на такой лепесток и, считай, калека. Если повезёт. Так что Кири правильное дело делает. Любой наступить может. Я и ему… подпишу, что акцептовал.

Белый невесело улыбнулся.

Много дней и даже лет спустя, когда я впервые увидел монстров, проезжающих по этому же мосту, но уже в пределах Минас-Тирита, то удивился, как страшно и инородно выглядят эти огромные тёмные и скрежещущие басом силуэты среди жилых кварталов. Я ехал в своей колеснице. А они двигались, погасив свет, в сторону фронта по противоположной стороне дороги, выдыхая клубы чёрного густого дыма с характерным маслянистым запахом.

Сейчас мы тоже встретили двигающихся навстречу нам боевых единорогов мало чем отличимых от вражеских циклопов. Разве что тем, что над головой у них развивался двуцветный урук-хайский флаг. А вместо черного глаза — огромный рог выполняющий ту же функцию. На голове переднего из них сидел воин. Он помахал нам рукой. Мы посигналили ему.

Вдруг что-то взорвалось справа от телеги. По моим ощущениям, буквально у меня за спиной. Телегу подбросило и повело. Белый едва справился с управлением. Трясущееся транспортное средство пришлось остановить.

— Что это? — спросил я. — По нам стреляют?

— Колесо пробило, — ответил командир. — Сейчас выйдем, проверим. Но выходи осторожно. На дороге могут быть те же лепестки.

— Все живы? — спросил Белый у сидящих в кузове Нага и Джаббы, когда вышел из телеги.

— Не все, — ответил Наг. — Мы с Джаббой живы, она — по-прежнему нет.

— Ясно, — пробурчал Белый опускаясь на корточки перед разорванной покрышкой и, то ли комментируя увиденное, то ли отвечая на чёрный юмор Нага.

Я подошёл, осторожно ступая и глядя себе под ноги. Встал рядом.

— Это действительно был лепесток, — сказал Белый, указывая на разорванную в клочья резину. — Дайте сюда запаску!

И Джабба протянул ему из кузова полностью готовое запасное колесо. Там лежало несколько подобных. Что значительно больше, чем в такой же телеге мирного времени. Покрышки на войне — расходный материал. Они лопаются постоянно. Если не от такой вот нечисти на дорогах, то от осколков и прочего мусора. Не говоря уже о том, что часто приходиться ездить по бездорожью.

Ещё около получаса мы потратили на замену колеса, с усилием откручивая приржавевшие болты, а затем закручивая их обратно. И только потом продолжили свой путь.

Белый свернул с моста на одном из многочисленных съездов. Кажется, этот поворот был не сильно востребованным. Мы проехали ещё какое-то время и остановились возле небольшого озера. Впрочем, озером эту лужу-переросток назвать можно было с большой натяжкой. Почти по всему периметру его берега поросли густой растительностью и покрылись вязкой тиной. Проход к воде был только с нашей стороны. И то был завален каким-то мусором, а углублённый берег отгорожен от дороги утопленным в почву бетонным блоком. Кажется, это озеро тоже когда-то было частью той бывшей полноводной реки, что когда-то текла под гигантским мостом.

— Вытаскивайте, тут мы её и похороним, — скомандовал Белый.

Джабба первым выпрыгнул из телеги. А Наг начал подавать ему завернутое в чёрный мешок тело. Я же, наступив на высокое колесо, заглянул в кузов в поисках шанцевого инструмента. Но не обнаружил ничего, кроме коротких сапёрных лопаток. Ну что ж, надо было позаботиться об этом заранее. Но как-то на эмоциях вылетело из головы.

— Вот, — протянул я лопатки товарищам, которые стояли возле лежащего на земле мешка, — придётся копать этим. Ничего лучше нет.

— Нет, копать мы не будем, — неожиданно объявил Белый.

И мы с удивлением посмотрели на него.