Ксения сделала жест Раушу и тот вышел из палаты.

— В любом случае она заслуживает внимания, — сказала Авалова, — чем чёрт не шутит.

Наташа попыталась улыбнуться.

— Ну знаешь, после того, что ты мне рассказала, у нас с тобой два варианта, — произнесла девушка, — ты и я завтра в морге или ты и я сегодня в морге, какой предпочитаешь?

— Первый, — сухо улыбнулась Ксения.

— Почему? — спросила Наташа.

— У меня есть целые сутки, — сказала Ксения, — и потом, ты же главная поджигательница.

Наташа сардонически засмеялась.

— Не надейся, — сказала она, — я же расскажу, что ты знала о моих планах и всячески их поддерживала. Так что сухари будем вместе сушить.

Дверь в палату открылась. Вошел Рауш. Он держал в руках свернутый, сильно помятый и испачканный китель.

— Вы что, дали по голове гардеробщице? — спросила Ксения. — Как вас разрешили в палату это протащить?

Макс криво усмехнулся.

— Ловкость рук, — сказал он, — и шоколадка творят чудеса. Оперативник недолго покопался в подкладке и вытащил смятый белый листок. Бегло осмотрел его.

— Я вас разочарую, — весело сказал он, — тут ничего нет. Наташа тихо застонала. Ксения сокрушенно вздохнула.

— Ну да, это было бы слишком легко, — сказала она, — осталось только, чтобы имя преступника было.

— Постойте, — воскликнул Рауш, — здесь надпись!

Он подбежал к девушкам и продемонстрировал им листок. Действительно, на белой бумаге стали проявляться тонкие черные линии, которые образовались в четкую надпись.

— Это что, латынь? — спросил Рауш.

— Похоже, — сказала Наташа, — если я правильно перевела — «Ничто без света».