С незнакомой мне женщиной мы просидели, держась за руки, минут десять, пока она не решила, что меня нужно срочно накормить. Через несколько минут я уже уплетал очень вкусно приготовленное мясо с овощами. Она вначале даже пыталась покормить меня сама, как маленького, но я наотрез отказался, потому что и сам мог ложку удержать. Когда в тарелке оставалось всего пара ложек вкусности, я увидел, как в комнату на кресле вносят мужика. Возрастом он был чуть старше моего няньки, довольно крепкого телосложения, о таких мужиках говорят — как медведь. В волосах давно поселилась седина, но она не портила, а лишь добавляла ему определённой солидности. Он смотрел одновременно и властно и заинтересованно, в этом взгляде сразу чувствовалось что он хозяин этого замка. Мужик оказался инвалидом, ноги его почти не слушались и уж тем более не могли вертикально удержать его не малый вес. Пару минут мы разглядывали друг друга. Он смотрел, чуть прищурившись, видимо потому что ещё и видел не очень хорошо. Я смотрел как обычно в последние несколько дней — офигевая от всего увиденного. Правда, старался, глаза по шесть рублей не делать, чтобы не выдавать своего офигевания. Пока мы с ним играли в гляделки, комната заполнилась людьми. Сюда пришли, чуть ли не все обитатели замка и, судя по всему для того, чтобы посмотреть на реакцию этого инвалида.

Мужик, закончив меня разглядывать, что-то сказал, я, разумеется, его не услышал, просто видел, как шевелятся его губы и всё. В ответ я улыбнулся и кивнул головой, поприветствовав таким образом. Убедившись, что я его не слышу и не узнаю, мужик как-то сразу «сдулся», из него словно стержень выдернули. Мне показалось, что он даже меньше стал и ещё старше. В его взгляде появилась грусть и сочувствие по отношению ко мне — убогому. Через минуту, отложив тарелку, я попытался встать, а то кто же его знает, может перед ним сидеть не положено. Мои бинты, которые были видны даже сквозь одежду, помешали быстро встать, на помощь мне пришёл мой неожиданно появившийся в моей жизни нянь. С его помощью я встал, но не для того чтобы поклониться владельцу замка, наоборот, я выпрямился и расправил плечи. Хотел, дать понять, что и я, может и не такой медведь как он, но тоже не слабак. Две раны тут же напомнили мне, что так делать пока слишком рано и я поморщился, получив порцию боли в левом колене и правом плече. С плечом было понятно, в него какой-то умник ткнул мечом, а вот на моей коленке никакой раны не было, почему колено болело, я понятия не имел. Ударили в него чем-то или может быть, сам как-то его повредил, я не знал. Последнее что помнил о том сражении, в котором пришлось принять непосредственное участие, было то, как поднял топор. Дальше память всё практически подчистую стёрла. Остались только какие-то короткие обрывки, в которых кроме большого количества крови и жуткого запаха от разбросанных вокруг внутренностей, больше не было ничего.

Теперь стоя перед этим инвалидом, я не понимал, что мне дальше-то делать, садиться обратно на лавку или же продолжать стоять. Стоять мне было тяжело, и я решил изобразить, что ещё немного и упаду. Стал покачиваться, слегка подгибая левую ногу, намекая, что она у меня травмирована и крепче сжал плечо своего няньки. Он подставил его помогая встать, но я после того как встал, руку с его плеча не убирал, словно заранее знал, что пригодится. Сцена — «раненый воин» удалась, меня обратно усадили на лавку, после чего мужик-инвалид приказал, поднести его ко мне ближе. У меня где-то внутри появился страх, я не знал, чего ждать от этого мужика, казалось, что он сейчас сделает что-то такое, после чего уже будет невозможно притворяться немым и потерявшим память.

Все страхи оказались лишь моими дурными мыслями. Мужик взял меня за руку и посмотрел в глаза. Теперь, находясь близко, он видел меня достаточно хорошо. Его взгляд оказался тяжёлым, но я смотрел в ответ, не отводя глаз. Вскоре его взгляд изменился, теперь он уже не был таким тяжёлым, он стал удивлённым, но лишь на мгновение. Кроме меня этого никто не заметил, все в это время смотрели на меня и чего-то ждали. В итоге дождались, мужик кивнул и что-то сказал, после приказал отнести его обратно, откуда принесли. Судя по реакции всех собравшихся, я был официально узнан, вот только кем, я так и не понял.

— Ладно, не так важно за кого меня приняли, главное что убить не пытаются, остальное переживём, — подумал я.

Вскоре мне помогли подняться на второй этаж, где мне выделили комнату. В этой комнате мне предстояло, продолжить «зализывать» раны. Что будет потом, я, разумеется, не знал, но очень надеялся, что после этого не займу место какого-нибудь раба.

Четыре дня я был предоставлен самому себе, ел, спал, снова ел и снова спал. Мой усатый и бородатый нянь на это время переложил обязанности, взятые на себя по уходу за мной, на ту самую женщину, что накормила меня, когда я только появился в замке. Она теперь заходила ко мне в комнату раз по двадцать в день, приносила еду, заставляла менять одежду и обрабатывала раны. Сейчас я уже почти избавился от бинтов и в тайне от всех, занимался гимнастикой, возвращая былую силу и гибкость своему телу. В полной мере всё восстановить, за несколько часов после снятия битов, разумеется, не получилось, но определённый прогресс уже был заметен. Слух ко мне не вернулся и это, не только угнетало, но и существенно осложняло мне жизнь. Я не слышал, о чём говорят люди и не слышал, как кто-то подходил к двери с другой стороны. За мной могли следить, а заметить этого я не мог. За всё время, я так же не смог определить, на каком языке здесь говорят, попытка хоть что-то понять из сказанного по губам, не принесла никакого результата. Я, правда, был сразу уверен, что эта затея ни к чему не приведёт, но всё равно попытался.

За эти четыре дня я больше ни разу не видел того мужика инвалида, его не приносили ко мне, а меня не отводили к нему. Я, конечно, не был заперт в комнате, мог бы, наверное, свободно перемещаться по замку, но не делал этого. Я старался вообще не покидать своего жилища, собирал информацию, глядя в окно. Люди трудились от рассвета и до заката, выполняя различную хозяйственную работу. Кто-то кормил коров, свиней и кур, кто-то что-то ремонтировал из хозяйственного инвентаря или мебели. Всё что я видел, соответствовало средневековому развитию, никаких более продвинутых технологий тут не было.

Утром, на пятый день моего пребывания в замке, выглянув в окно, увидел там своего бородатого няньку. Он пытался нескольких мужиков научить, правильно держать в руках меч. С этим оружием тут проблем не было, мы с собой привезли двое саней битком набитых мечами, топорами, кинжалами и доспехами. Часть из всего этого видимо когда-то принадлежала его друзьям, погибшим в сражении, а часть являлась трофеем, так как и оружие и броня внешне немного отличались от того, что носил мой нянька.

Я вздрогнул, когда на моё плечо легла ладонь женщины, взявшей на себя заботу обо мне. Не видел, как она вошла, стоял в это время у окна, наблюдая за жизнью людей. Она принесла мне завтрак и новый комплект одежды. Завтракал и переодевался, под присмотром женщины, она наблюдала за мной, чтобы узнать, смогу я переодеться сам или мне ещё помощь нужна. Переоделся сам, правда, в плече пару раз кольнуло, но это мелочь, скоро и оно полностью заживёт. В этот раз одежда была предоставлена точно мне по размеру и совсем новая. До этого мне приходилось носить короткие штаны и рубашки с короткими рукавами. Видимо это была одежда того человека, место которого я сейчас занял и освобождать его, пока не собираюсь. Женщина всё то время пока я ел и переодевался, стояла у окна, наблюдая за тем, как мой нянька мужского пола учит других, махать железом. Как только я надел сапоги, тоже совсем новые, моя новая няня, жестом показала, чтобы я пошёл за ней.

— Это уже что-то новенькое, — подумал я и, разумеется, пошёл за ней. До этого меня никуда не приглашали, видимо дали время на то, чтобы раны затянулись.

Через несколько минут она привела меня к одной из дверей. Около двери стоял мужик, вооружённый большим тесаком. Меня из рук в руки передали ему, после чего уже он, постучав в дверь, открыл её и предложил мне войти. Я вошёл и сразу остановился, не решаясь, пройти дальше. В этой комнате за большим письменным столом сидел тот самый мужик инвалид, то есть хозяин этого замка. Перед ним лежал боевой топор, которым я совсем недавно сносил головы врагам. Я, правда, почти не помнил, как это происходило, но это всё-таки было. Махнув рукой, он подозвал меня ближе и после того, как я подошёл, предложил взять в руки топор. Я взял и вопросительно посмотрел на мужика, как бы спрашивая, — а дальше что? А дальше он показал жестом, чтобы я ударил этим топором по бревну, установленному посреди комнаты вертикально. Высотой оно было чуть ниже моего роста и изображало предполагаемого врага. Топор для меня был инструментом привычным, пока я работу искал, много дров переколол и деревьев срубил. Присмотрев место удара, я коротко размахнулся и всадил лезвие боевого топора в бревно на глубину сантиметров в десять. Это был очень хороший результат по моему мнению. Мужик на этом не успокоился, велел взять топор одной рукой и повторить удар. Для одной руки топор был тяжеловат, но я решил, что от меня больше одного удара не затребуют, согласился ударить. Как только размахнулся, в плече что-то щёлкнуло, острая боль пронзила всю руку до кончиков пальцев и нормального удара у меня не получилось. Топор можно сказать, лишь коснулся бревна и выпал из моей руки. Схватившись за плечо, я застонал, потому что мне было реально больно. Мужик, увидев это, сжалился и больше никаких физических упражнений, делать не заставил. Он предложил присесть на стул возле стола и положил передо мной кожаный мешочек с золотыми монетами. Не понимая, чего он сейчас от меня хочет, я достал одну, посмотрел на неё и положил обратно. Блеска в моих глазах от вида золота, у меня не появилось. Да, я понимал, что цена этих монет велика, но ведь они не мои. Одним словом к золоту я остался равнодушен, ну, есть оно у него и что? Оказалось что ничего, он убрал со стола золото и достал красивый женский кулон с зелёным камнем. Думаю, это был изумруд, но не уверен, в драгоценных камнях плохо разбираюсь. Я покрутил в руке кулон, оценил его красоту и вернул хозяину. Он хотел мне ещё что-то показать, но нашей молчаливой беседе помешали. В комнату вошёл мой бородатый нянь. В итоге через полминуты он остался, а я ушёл. Ещё через несколько минут я вернулся к себе в комнату, где заботящаяся обо мне женщина, наложила на моё плечо сильно пахнущий полынью компресс. С этим компрессом просидел до вечера и с удивлением обнаружил, что после него моё плечо перестало причинять мне боль. Никаких неприятных ощущений или же ограниченных движений, я тоже не обнаружил.

— Чудеса средневековой медицины, — подумал я и встал с кровати. В плече боль пропала, а вот в голове появилась, причём резко и очень сильная. В глазах потемнело, ноги подкосились, и я упал лицом вниз. Что происходило после, не знаю, очнулся уже на кровати. Голова ещё немного болела, но в остальном было всё нормально, я даже почувствовал, что во мне что-то изменилось, причём в лучшую сторону. Ощупал и осмотрел себя, никаких изменений не нашёл, после чего решил, встать, вдруг стоя что-то найду. Встал, ничего не нашёл, даже расстроился из-за этого и тут, послышалось конское ржание. Да, я его именно услышал, ко мне вернулся слух, причём он стал даже лучше, чем был до момента его пропажи. Для полной убедительности хлопнул в ладоши, хлопок оказался громче, чем я ожидал. Радости было выше крыши, хотелось кричать и прыгать, но я сдержал порыв. Сейчас мне надо оставаться глухим, хотя бы ещё на некоторое время.