– Рад, но почему так, через смерть…

– Клиническая… В этом нет ничего мистического… А потому это самый простой и надежный способ для твоего воскрешения. Хотя на самом деле ты и не умирал даже, просто дежурный врач был невнимателен.

– И для чего все это?

– Чтобы ты еще немного пожил на свете. Не случись этого несчастного случая, той же ночью тебя должны были убить люди Примуса.

– Я мог бы и сам еще побороться… Глядишь, кое-кого взял бы с собой на тот свет…

– Ты теперь монах, чадо! Тебе кровь проливать не след.

– Ты же сам говорил, что если враг…

– Какие же они тебе враги? Это овцы заблудшие, не чающие родного угла, с детства забывшие, а то и не знавшие, что такое материнская ласка, отцовская рука, женская теплота… Помнишь, что тебе при встрече сказала мама?

– Да! Всякую язву душевную и телесную к тебе прибегающих врачевать нужно с верою и любовью…

– Я бы добавил еще – и с кротостью.

– С кротостью…

– Скоро ты сможешь понять смысл этих слов. И если будешь им следовать по жизни, то, как говорил преподобный Серафим, многие вокруг тебя спасутся.

И пропал, как будто его и не было рядом. Хотя Георгий понимал, что он здесь, рядом с ним, был и всегда будет.

Скрипнул давно не смазанный замок, и открылась дверь морга. Вошел дежурный санитар и стал сверять номера списка, что был у него в руках, с номерами бирочек на ногах покойников.

Вот он дошел и до монаха. И тут услышал вроде бы стон и слова:

– Пить…

Прислушался, нагнувшись поближе, и вновь услышал просьбу о питье…

– И чего тебе, парень, не мрется? Лежал бы сейчас, как все, и не мучился. А теперь снова тебя в лагерь посылать придется… – бормотал и шел за водой старик из тех, кого называли вольнонаемными…