Тон у Глаши был учительский, но почему-то Света подумала, что, кажется, Глаша не очень строгая звеньевая.
Сенька в раздумье чесал затылок. Вдруг он сказал глубокомысленным тоном:
— Хватит. Первую порцию, пожалуй, можно брать.
Все очень удивились.
— О чём это ты? — спросила Глаша.
Таня даже встревожилась:
— Ты бредишь, Сенька? Тебе снится сон про какую-то еду?
Сеня пожал плечами.
— Ничего мне не снится. Червей, говорю, хватит. Много уже развелось.
— А-а, — заулыбалась Глаша. — Значит, завтра же мы и возьмём… первую порцию! Для опытной группы. Надо будет только как-нибудь поравномернее скормить угощенье. Чтобы не вышло так: одному утёнку много, а другому ничего.
— Аккуратненько разделим, не беспокойся! — пообещал Саша. — Как в столовке. Тебе, Люба, так и быть, одну порцию оставим. Для храбрости.
Люба руками замахала:
— Фу, гадость какая!
— Таню перебивают всё время… — Витя живо забрал из Таниных рук письмо и ясно, чётко стал читать: — «Напишите, пожалуйста, из чего у вас состоит мешанка для утят? И какую вы даёте зелёную подкормку? Вот пока и все мои к вам вопросы. Жду на них ответа. Желаю вам, дорогие опытники, успехов в работе, погожего лета, интересного досуга, весёлых игр! Ваш С. Щукарев». Всё! Долго ли было прочесть?
— Вот вы на это письмо и ответьте сами, — сказала Глаша. — Напишите, я просмотрю… А теперь живо за работу!
РАСПРИ ПОД ОКНОМ
Девочки играли в «классы». Люба скакала, а Таня, Нюра и Света стояли и смотрели. Белая Единоличница, увязавшаяся за Таней, бродила под стенкой ближней избы, щипала траву.
Люба кидала камешек в клетки, начерченные на земле, и прыгала так ловко, что Света с Нюрой вздыхали от зависти: вот-вот выиграет. С безнадёжным видом Света уселась в тень на завалинку.
Из проулка вылетел на велосипеде Саша. Подкатил к девочкам, соскочил лихо, вытер кулаком пот со лба:
— Ух, жарко! Мы с ребятами на перегонки ездили. До большого сосняка домчали.