– Не нравилась? А я думала…
– Нет, нет! Мама, пожалуйста, скажи мне, что ты не дотрагивалась до нее. Скажи, что не работала над ней.
– Я думала, ты обрадуешься, – голос у матери немного неуверенный, она словно уговаривает меня: будто купила на распродаже свитер, а он мне не нравится. – Девчушка превратилась в настоящую красавицу, разве нет? С тобой, конечно, не сравнится, но уж точно симпатичнее той рыжей, с которой ты в последнее время болтался.
Поворачиваюсь и со всей силы стукаюсь о стену плечом, ноги меня не слушаются.
– Мама, – я почти плачу.
– Детка, ну что ты?
– Просто скажи, что ты сделала. Просто скажи.
Как ужасно – умолять кого-то разбить вдребезги все твои надежды.
– Такие вещи не следует обсуждать по телефону.
– Говори!
– Ладно-ладно. Я немножко поколдовала, и теперь она влюблена в тебя. Сделает все что угодно, все, что ты захочешь. Правда, здорово?
– Верни все как было. Пусть она станет как раньше, я привезу ее, и ты все исправишь.
– Кассель, ты же знаешь, я не могу. Могу заставить ее возненавидеть тебя или стать совершенно безразличной, но вспять проклятие обратить невозможно. Если это тебя так расстроило, просто подожди. Со временем магия потеряет силу. Ну то есть прежней она уже не станет…
Я вешаю трубку. Телефон опять звонит. Потом снова и снова. На дисплее высвечивается номер гостиницы.
Лила выходит в коридор, проверить, куда я делся. А я сижу в темноте, сжимая в руках трезвонящий телефон.
– Кассель? – шепчет она.
Я даже не могу поднять на нее глаза.
Для мошенника самое важное – никогда не скатываться до уровня простачка. Простачок доволен, что задешево отхватил ворованную сумку, а потом расстраивается, что у сумки отвалился ремешок. Простачок покупает за гроши у какого-то молодчика на улице билеты в первый ряд и счастлив, а потом удивляется, что вместо билетов ему подсунули пустые бумажки.
Простачки думают, можно что-то получить за так.
Простачки думают, можно получить то, чего они не заслуживают и никогда не заслуживали.