— Ужасно занятно! — вошла в образ и женщина, — Можем просмотреть некоторые снимки вместе.

У мужика выступила испарина на лбу, и он тут же плюхнулся рядом с предстоящей сексуальной партнершей. Немедля прижался к её плечу и сразу полез расстегивать кофточку.

— Не спешите! Куда торопитесь? — попросил оператор только для того, чтобы поддержать значимость момента. Вообще-то ему было глубоко наплевать, как быстро его герои станут разбираться между собой. Но он ведь как-то должен поддерживать марку режиссера из Останкино. — Что же вы как трактор претесь по борозде? Прямо насильник какой-то, а не любовник.

— А чего это вы в кадр вмешиваетесь? — в свою очередь встревожился соавтор сценария.

— Не беспокойтесь. При монтаже мой голос уберется. Работайте, работайте!

Мужик продолжал нервно выдергивать пуговицы из петель. И когда кофточка была уже полностью расстегнута, он резко потянул плечико на себя. Женщина податливо высвободилась из рукава, побаиваясь, что партнер по сексу может и вовсе разорвать новую кофточку. От другого рукава она освободилась сама.

— Прекрасно! — сдерживая смех, похвалил оператор.

Когда актриса осталась в черном атласном бюстгальтере пятого, а может быть, и шестого размера, мужик резко ткнулся носом в то место, которое называют ложбинкой между грудями. Но она резко отбросила его голову и поднялась с дивана, помня канву сюжета — ведь она сама должна снять лифчик.

Несколько мгновений ей было неловко, но за огромной камерой и ярким светом софитов она совсем не увидела кого-либо постороннего, и, ловко закинув руки за спину, в долю секунды расстегнула бретельки, как это делала уже тысячи раз в своей жизни. Когда предмет верхнего купальника был снят, оператор резко потянул камеру на себя — объектив просто не мог захватить того богатства, которое называлось грудями.

Дальше действие развивалось по стремительному плану. Актриса, конечно, все ещё испытывала некоторую неловкость, но тем не менее отступать уже было некуда и она быстро стянула с себя юбку. В это время мужик скинул брюки. Словно по армейской команде «Отбой» они плюхнулись на ветхий диван. Партнер, забыв о любовной прелюдии, тут же залез на женщину, хотя та ещё все находилась в трусиках типа «девять с половиной недель».

— Не спешите! — прикрикнул оператор, — Партнер помогите партнерше освободиться от нижнего белья. Только нежно. Нежно, я говорю!

Мужик, выполняя команду режиссера, вскочил на колени и обеими руками с двух сторон ухватился за «девять с половиной недель», резко стараясь высвободить на свободу огромные бедра продавщицы гастрономического отдела.

— Нежно, я сказал! — снова прикрикнул оператор, но команда запоздала.

Трусики улетели на ковер и попали как раз в ракурс съемки. А мужик, словно впервые увидев женщину, после долгой отсидки в лагерях, навалился на свою партнершу, проделывая движения червяка, которого накалывают на крючок.

Камера, как говорится, стрекотала. Время эротики закончилось, и наступила пора переходить к конкретным порнографическим действиям.

Мужик прозрачными ладонями хватал актрису за груди, ерзал, подпрыгивал, но… эрекции не случалось.

После десяти минут диванной борьбы, оператор остановил камеру и выключил софиты.

— Так дело не пойдет! Вы бы хоть подготовились к съемке-то!

— Да как к ней подготовишься-то? Не выход из-за печки снимаем! упавшим голосом ответил мужик.

— Чудило! — посмотрела в его сторону жена, — Нечего было накануне ко мне приставать. Воздержался бы — глядишь и к съемке готов был бы.