— Ах, да! — нехотя согласился оператор-режиссер, которому хотелось поскорее закончить съемку порнофильма и получить деньги, — Конечно, продумал. Значит, сюжет такой. Партнерша сидит на диване и разглядывает снимки в порнографическом журнале. Видите, я его уже даже подготовил. Картинки я возьму потом крупным планом и смонтирую в канву фильма. Потом, вдруг появляется гость и медленно с достоинством подходит к женщине, садится рядом и они уже вместе перелистывают страницы журнала. Какая-то иллюстрация особо привлекает их внимание, они сначала прижимаются плечами друг к другу и в это время их обоих охватывает непреодолимое желание. Мужчина медленно раздевает женщину, она в то же время снимает одежду с него. Укладываются на кровать и дело пошло. Ну как, согласны?

Продавщица-жена равнодушно пожала плечами, мол, снимайте как хотите. Она не умела писать сценарии, зато отлично умела взвешивать масло, сыр и колбасу. Но её мужик ни с того ни с сего вдруг взъерепенился:

— Нет какого-то антуража здесь. Куража, так сказать…

— Какой же вам антураж и кураж нужен? — с пренебрежением посмотрел на него молодой оператор.

— Ну, к примеру, я ей снимаю кофточку и лифчик, а она потом встает с дивана и медленно снимает один чулок, потом другой…

— Я же в колготах, дурак! Когда это женщины чулки носили? — остановила фантазию мужика продавщица.

— Точно! Об этом я не подумал. Хорошо, тогда ты их сразу сними, дописывал словесно уже свой сценарий мужик, — А я с тебя долой кофточку, ну, а бюстгальтер сама, сама… Мне кажется так эротичней. Вы как на это смотрите? — обратился он к оператору.

— Отлично задумано! — поддержал просиявшего мужика молодой человек, И юбку ваша партнерша должна сама снимать. Только медленно, медленно. Будет ещё эротичней. И останется в одних трусиках.

Мужчины обрадовались найденным совместно поворотом необычного сюжета, женщина оставалась безучастной к их радости. Быстрее бы это все закончилось — было написано на её лице. Она, как ей и посоветовал мужик, сняла колготы и бросила их куда-то под стол.

Вспыхнули софиты. Замигала «Битокам», которой, возможно, снимали и самого Газманова.

Она сидела на диване и с кислой миной листала десятилетней давности «Пентхауз». Мужик с пунцовыми щеками пританцовывал вне поля съемки, с нетерпением ожидая своего выхода.

— Улыбайтесь, улыбайтесь! — командовал режиссер-оператор, — А то можно подумать вы не наслаждения ждете, а изнасилования.

Продавщица гастрономического отдела вспомнила, как однажды кто-то ей говорил, что перед съемкой американские фотографы просят своих клиентов сказать слово «Чиз», что на русском гастрономическом языке переводится как сыр. «Чиз» говорят для того, чтобы улыбка даже у несчастливого человека получалась самопроизвольно. Она еле слышно прошептала «чиз» и оставила мышцы лица в этом положении.

— Отлично, — похвалил режиссер, и не отрываясь от камеры, махнул рукой в сторону мужика, — Ваш выход сэр!

Мужик сразу сообразил, что эта команда предназначалась ему.

Камера мигала лампочками, софиты слепили, сюжет начинал раскручиваться.

Мужик подтянул брюки, которые то и дело спадали с его худющих бедер, и чуть ли не бегом затрусил к ложу любви.

— Чем интересуетесь, мадам? — спросил он свою супругу с дрожью в голосе. Он очень волновался: побаивался не предстоящего акта любви, а того момента, что окажется перед камерой. Сниматься-то ему никогда в жизни не приходилось!

— Да так, один интересный эротический журнальчик просматриваю…

— Очень должно быть занятно? — играл свою роль мужик.