– Захожу в «Сэфер», шеф. Мартинес уже просматривает файлы.

Рамиро чувствовал, что подобрался совсем близко. Разумов утверждает, что вчера на выставке не было блинов. Однако на записях с камер из «Сэфера» они встречались, причем не раз. Выходит, вместо вчерашних записей им выдали записи за сегодня? Но он прекрасно помнил временную отметку – десятое сентября, день убийства. Подделать эту метку невозможно, если только…

– Сеньор Фуэнтес? – Разумов вопросительно смотрел на него.

– Алло? Шеф? Какие будут распоряжения? – вопрошал из трубки Перес.

– Минуту! – рявкнул Рамиро. Ему нужно было подумать.

Русский и помощник благоразумно умолкли, а Рамиро перебирал имеющиеся факты.

Итак, на записях за сегодня стояла вчерашняя дата. Значит, кто-то заранее изменил настройки. Запаниковал, когда Перес попросил записи, и одиннадцатого сентября выставил на камерах «десятое». Затем подменил те файлы, где видно Милнера и, судя по всему, его убийцу.

– Всё как мы любим…

Доступ к настройкам камер имелся только у службы охраны «Сэфера»: четыре мужчины, одна женщина. Сколько времени уйдёт, чтобы проверить их всех?

Перед глазами возникли фотографии с места убийства: перчатки, кровь, набор отмычек, краска на лестничном пролёте…

– Твою ж мать…

Ответ всё это время был под носом. Не зря он гонял Переса по ступенькам! Установил, что преступник воспользовался лифтом, вот только неправильно выявил причину. Думал, всё дело в расчетливости: убийца увидел краску, вызвал лифт, чтобы не оставлять следов. Но правда была в том, что тот, кто столкнул Милнера с лестницы, физически не мог спуститься по ступенькам.

Рамиро перехватил изумлённый взгляд русского, но сейчас было не до объяснений.

– Перес, ты слушаешь?

– Да, шеф. Что мне делать?

– Разбейся в лепёшку, но чтобы через минуту у меня был адрес Марибель Корберо. И накопай всё, что сможешь, на эту лживую сучку.