— В таком случае ты засадишь невиновного. Как считаешь, насколько это вероятно?
Я не хотел спорить. Викорн понимал, что я неудовлетворен и буду упорно изводить себя работой, прежде чем решусь предъявить обвинение Бейкеру. От этого я становился глубоко жалким в его глазах. Любой другой тайский коп на моем месте давно бы гулял с девочками в баре, гордый, что ему в считанные часы удалось раскрыть убийство. Викорну было все равно, виноват американец или нет — Бейкер из тех фарангов, которые, так или иначе, попадают в неприятности, ничего не приносят тайскому обществу и, наверное, только выиграют, если пройдут курс социальной ответственности в университетах тюрьмы Лард-Яо.
Решив, что с моим делом покончено, Викорн потер руки.
— Сончай, по-моему, мы продвинулись вперед с нашим проектом. Слушай, мне нужен человек, чтобы следить, чем этот япошка Ямми занимается в своей новой студии. Я тебе говорил, что снял помещение в Чайнатауне рядом с рекой?
— Нет. Так быстро?
— Ты разбередил мне душу той статьей из «Нью-Йорк таймс». Я понятия не имел, что порно способно приносить больше денег, чем яа баа.
— Очень много денег.
Он доверительно склонился вперед, как обычно делал, когда хотел попросить об одолжении.
— Сончай, назначаю тебя своими глазами и ушами. Извини, что добавляю тебе обязанностей. Но ты единственный коп в Восьмом районе, который имеет представление, как надо делать хорошие порнофильмы. Поручаю тебе регулярно наведываться к Ямми и подружиться с ним. Ты сделаешь это для меня.
Никто бы не решился ответить Викорну «нет», поэтому я кивнул. А выйдя в коридор, решил, что все, пожалуй, сложилось удачно — по крайней мере мне не станут мешать спокойно заниматься делом Дамронг. Пока я пил в буфете сок, мне пришло в голову, что было бы забавно взять с собой на экскурсию к реке агента ФБР. Но до этого следовало поработать с ноутбуком Бейкера. Я сообщил Мэнни, что собираюсь к реке по особому поручению полковника, и попросил, чтобы меня не беспокоили. Позвонил Кимберли в «Гранд Британию» — она только что получила штуковину, которую назвала «взломщик», — а затем набрал номер мобильного телефона своей половины. Чанья только что вышла из храма — следовательно, к тому времени, когда я вернусь, уже будет дома.
Случилось так, что обе женщины оказались в нашем маленьком жилище до меня. Это первый случай, когда они остались наедине, и мне было любопытно посмотреть, как они поладили. До этого каждая испытывала перед другой благоговейный страх. Чанья не могла представить, что женщина способна действовать в мире на мужской манер и пользоваться властью и силой. А агент ФБР до сих пор разевала рот, глядя, с каким непринужденным изяществом двигается, говорит и улыбается Чанья. Американка не понимала, почему моя жена до сих пор не в Голливуде и не зарабатывает там миллионы. И не была до конца уверена, что ее безмятежность от мира сего.
— Твою жену ничто не трогает, — жаловалась агент ФБР после первой пары встреч. — У нее хладнокровие леопарда.
К тому же Чанья была беременна, и от этого ее мистического состояния американке становилось тревожно.
«Хладнокровие» буквально переводится как «луак иен». Такое же лексическое построение и тот же смысл. Я задумался об этом. У двух самых главных в моей жизни женщин — Нонг и Чаньи — это качество в высшей степени превалировало над остальными чертами характера. Мысль естественным образом обратилась к Третьей Женщине. Дамронг обладала непринужденным хладнокровием: она была жестокой, соблазнительной, потрясающей — настоящим леопардом. В ней отсутствовала какая-либо мелочность. Когда мы с матерью брали ее на работу, то рассчитывали, что она будет покровительствовать другим девушкам, поскольку Дамронг была намного выше остальных. Не вышло. Она вела себя с ними на равных — дарила на день рождения подарки, относилась с теплотой, давала советы тем, кто хотел заняться делом за границей, любила их. И все соглашались, что у нее иай дее — огромное доброе сердце. У меня похолодело в животе, когда я представил, что вскоре мне предстоит увидеть, как она обнажается перед другими мужчинами.
— Эй! — крикнул я. — Я пришел!
В глубине души я надеялся, что женщины в ожидании займутся обсуждением меня. И стало немного обидно, что они собрались на кухне и слушали радио. Программа называлась «Мыслить по-новому». Слушать ее стало для Чаньи религиозным ритуалом. Она переводила американке:
— Понимаете, вместо того чтобы начать готовить, а потом подыскивать ингредиенты, надо сначала подобрать ингредиенты и разложить на скамье в надлежащем порядке. А теперь они рассказывают, как стирать одежду. Не надо валить все в кучу — заведите три отдельные корзины: одну для белого, вторую для цветного и третью — для тонкого белья.
Чанья с торжествующей улыбкой посмотрела на Кимберли. Агент ФБР с трудом сумела скрыть смущение. Она знала, что Чанья отнюдь не глупа, так зачем же ей давать советы по таким примитивным функциональным вопросам.
— Потрясающе! — проговорила она. — Эффективность помогает сделать нашу жизнь легче.
Когда я появился, она испытала облегчение и выжидательно глянула на меня. Как ей объяснить, что народ, тысячу лет выживавший на интуиции и традициях, иным образом принимает Аристотелеву логику. Откровение, что «А» не может быть «не А» не укладывается естественным образом в наши целостные умы.