— Так, мальчики! — встревожилась Наташа. — Идемте, я вас выведу да пойду, пожалуй. А то мне что-то вдруг домой захотелось!

— Скажи, Наталья, а вот тот боковой коридор куда уходит? — после паузы спросил Алексей, указывая в темноту.

— За город.  На старый асфальтовый завод. Выход наружу прямо у входа в цех.

— Ты девчонке зубы не заговаривай, — сердито сказал Рулев. — А ты, Наташка, нас не провожай. Не маленькие, сами дойдём… Здесь неподалёку другой выход есть?..

— Целых два, — шмыгнув носом, ответила девушка.

— Вот и выбирайся подальше от Ленинской, дуй домой и отсидись пару дней.

Все трое замолчали. Только журчание воды нарушало наступившую тишину. Наташа всхлипнула.

— Ты чего? — удивился Гром.

— Хорошие вы! — Она помолчала и засмеялась сквозь слёзы. — Я так понимаю,  что группового секса у меня с вами не будет?!

— Учитывая разницу в возрасте и наши почти братские отношения… — кашлянул Гром.

Подойдя к ним, она обняла за шею Виктора Михеевича и крепко, взасос, поцеловала сначала его, потом Грома.

— Берегите себя, ребята… — тихо сказала она.

Алексей и майор смотрели ей вслед и, когда темнота уже почти скрыла стройную фигурку, Наташа обернулась и крикнула:

— А насчёт группового секса — жалко! Правда!

— Во дура! — мечтательно вздохнул майор.

— Ага!

Элегантный, похожий на Энтони Квина столичный вор в законе Анатолий Свиридов по кличке Леший, тот самый, с которым давеча имел беседу Федор Петрович Кротов, был завзятым гурманом и вместе с тем совершенно не выносил суеты и шума, присущих даже самому престижному ресторану.

Поэтому по его распоряжению кулинарные изыски ресторана доставлялись ему прямо на дом, в пятикомнатную квартиру на Воробьевых горах, служившую одновременно и жильем, и офисом, и крепостью.

Утро хмурого зимнего дня застало господина Свиридова в дурном настроении. Он очень любил солнце, а мерзкая слякоть, день за днем липнущая к стеклам окон, отравляла легкие Лешего, наполняла его душу смутной тоской.

Наскоро приняв душ, Свиридов залез в солярий и долго нежился там. Он мечтал бросить все к чертовой матери и закатиться куда-нибудь на тропические острова с секретаршей Маринкой, понимая, однако, что все это не более чем мечты.