— Ему, ему говори, своему лохагу! — Леонтиск тряхнул пленника за плечо. — Скажи ему, что мы не шутим.

— Мы всех убьем! — надрывался Лих.

— Пусть режут, малыш, — уговаривал Полиада Циклоп. — Что такого?

— Они — мои воины, — сглотнул Полиад.

— Вот именно — воины. Разве солдат боится смерти? Тьфу ты, вот позорище, клянусь свиньей!

— Командир, не надо! — перекрывая этот гам, громко взвыл пленный. — Не нападайте, дайте им полчаса! Пожалуйста! Они не шутят, они всех нас убьют. Пожалуйста, командир!

Порыв ветра зашелестел ветвями деревьев. Тихо лязгнул металл.

— Ладно, — Полиад тяжело вздохнул. — Будь по-вашему. Но если вы надеетесь, протянув время, что-то выиграть, то зря.

«А вот тут ты ошибаешься, ублюдок. Выиграем, еще как», — злорадно подумал про себя Леонтиск, но следующие слова Полиада заставили его понять, что ошибается он.

— И своего шустрого дружка тоже не ждите — недалеко он упрыгал на одной ноге, — ехидно ухмыльнулся Полиад. — Хм, кстати, чуть не забыл: он просил кое-что передать вам, сказал что ему в ближайшее время не пригодится….

Полиад на мгновенье отступил назад, за пределы круга света, но тут же вернулся обратно, сжимая в руках продолговатый деревянный предмет.

— Вот, держите, — лохаг размахнулся и зашвырнул деревяшку в окно. «Спутники» оцепенели, узнав в ней треснувший протез Аркесила.

— Что вы с ним сделали, псы? — Лих, убравший было лезвие от шеи Ификрата, снова прижал нож к горлу пленника. Его рука тряслась.

— О, клянусь богами, он жив-здоров, — примиряюще поднял руку Полиад. — Ну, если честно, то не совсем здоров, но жизни его ничего — пока — не угрожает. Сейчас он чувствует себя не лучшим образом и, к сожалению, неспособен кому-то сообщить о вашей беде, ребятишки. Так что на подмогу не рассчитывайте и мыслите позитивно. Ваши полчаса пройдут быстро. Примите правильное решение — или умрите, сдерживать доблестного гиппагрета дольше я, увы, не смогу.

Взметнув крыльями белого плаща, Полиад отошел в тень. Циклоп сплюнул сквозь зубы, и даже не поглядев в сторону дома, последовал за ним.

В наступившей тишине эврипонтиды обменялись тяжелыми взглядами. Было страшно.

— Почему я должен верить тому, что ты рассказал? — кустистые брови эфора гневно сошлись к переносице, темные складки вокруг рта стали еще глубже. — Все это больше похоже на сюжет балаганной трагедии, чем на правду.

— И тем не менее это правда, клянусь всеми богами, господин эфор, — Аркесил заплакал бы, если бы не был воспитанником агелы. Он почти физически ощущал, как стремительно утекает время — и вероятность снова увидеть друзей живыми. — Господин эфор, прошу тебя только об одном — нужно, чтобы о происходящем сообщили полемарху Брахиллу.

— Еще чего! — поджал губы Фебид. — Чтобы я своими руками способствовал гражданской распре, содействовал схватке между спартанцами? Не бывать тому! Боги — до чего довела нас ненависть между двумя правящими домами! Порой мне кажется, что римляне правы, когда говорят, что греки без их патроната перебили бы друг друга в междоусобных стычках. Позор и несчастье!

— Но если то, что сообщил нам олимпионик Аркесил — правда… — мягко начал Леонид, пристально глядя на эфора.