— С ума сойти… — выдохнула родительница, а потом удивила, заявив, что я их заслужил!

— Мам, ты чего? — удивился я, но схлопотал подзатыльник и заткнулся. А она, переключившись в режим уничтожения всего и вся, расфокусировала взгляд и нехорошо прищурилась:

— Значит, так: в преддверии выхода общины на уровень общения с первыми лицами нам требуется скорость и адекватность принятия решений, поэтому болтуны и бездельники в Совете не нужны! Выносить их я начну уже сегодня. Днем — сама, а вечером подключу к процессу Семеновну…

— В каком смысле «выносить»? — спросила Язва, хотя догадывалась, что ни разу не уговорами.

— Буду вызывать на поединки Права и калечить. До тех пор, пока вся эта шушера не поймет, что ее времена прошли. Кстати, сын, я тобой горжусь. И отнюдь не из-за орденов с чинами: ты который раз продавливаешь свои решения там, где, бывает, тормозит даже Борисыч! Теперь тебе главное не зазнаться и не охаметь.

— Не зазнается и не охамеет… — пообещала Лариса, первой вышла из остановившегося лифта и мягко улыбнулась: — Ну что, прощаться будем?

С этим делом матушка никогда не затягивала, поэтому уже через пару минут мы выбрались из колодца, хмуро посмотрели на небо, продолжавшее изливаться противным осенним дождем, в самом параноидальном режиме из всех возможных затирали следы на протяжении первого километра пути, а затем перестроились в обычный порядок, добежали до Червоточины и вскоре оказались на Той Стороне.

«Смежный» мир встретил нас светом ярко-оранжевого солнца, сине-зелеными перистыми облаками на фиолетовом небе и очень сильным ветром, обрывающим кроваво-красную листву с крон местных деревьев. Пока Язва дурела от непривычных красок и запахов, пробивающихся сквозь поднятую сферу, я посмотрел на часы и запомнил время перехода на часах, вытащил из перстня компас, не сразу, но все-таки определился с примерным положением относительно Червоточины, заметно легче, чем раньше, настроился на ауры по-своему красивого леса и дал команду переодеваться в сухое. А когда она была выполнена, повел напарницу на местный северо-северо-запад.

На невысокий хребет, метко названный кем-то из засечников Лезвием, поднялся где-то минут через сорок, добежал до места, на котором когда-то под руководством деда соорудил солнечные часы, и уточнил местное время. Потом дал Шаховой время полюбоваться большей из двух лун этого мира и… вытащил из перстня фотоаппарат, сообразив, что каждый снимок Той Стороны станет дополнительным аргументом для убеждения Лю Фаня.

Крупной живности и птиц поблизости не ощущалось, поэтому я скинул марево и предложил Язве немного попозировать.

— Для тебя или для лиц, облеченных властью? — ехидно уточнила она, получила честный ответ и подколола: — А что нам мешает сделать десяток снимков для них и столько же для нас-любимых? Неужели тебе не хочется пополнить коллекцию?

— Ла-а-ар, я же, вроде, вылечился! — напомнил я, несколько раз нажав на механическую кнопку, и заставил ее пожать плечами:

— Ты ведешь себя, как маленький старичок. Да, в рейдах и при общении с посторонними это необходимо. А нам, твоим женщинам, хочется внимания, легкости, веселья и приятных сюрпризов. Не обязательно больших, но как можно чаще. Впрочем, об этом мы поговорим во время ночевки или дневки, а пока сфотографируй меня так, как будто я держу эту луну на ладони и посылаю Даше воздушный поцелуй…

Забавно, но несколько минут, потраченных на дуракаваляние, помогли Ларисе настроиться на этот мир и полностью избавили от страха потеряться. Тем не менее, я постелил на землю кроки этой местности, придавил края камнями, чтобы бумагу, закатанную в пластик, не унесло ветром, и провел небольшое занятие по ориентированию. То есть, описал и показал заметные ориентиры, подкинул базовой информации типа длительности местных суток, объяснил, чего тут надо бояться, и… как-то уж очень легко «вытянул» женщине сродство с Разумом. А после того, как поздравил с его обретением, пообещал показать плетение щупа перед ночевкой и поднял на ноги.

Первые двадцать с лишним минут бега на крыльях ветра я не видел и не ощущал ничего из ряда вон выходящего: лес, больше похожий на земные джунгли, жил своей жизнью, светило сползало к горизонту в полтора раза медленнее, чем солнце, большая луна, наоборот, поднималась, а температура воздуха понемногу падала. Увы, стоило спуститься в долину, через которую корхи обычно проходили к Червоточине, как обнаружился первый сюрприз — широченная тропа, утоптанная тысячами пар ног. А через какое-то время мы добрались до поворота, за которым когда-то было видно лабораторный комплекс, приказавший долго жить, и очень неприятно удивились: давно заброшенный поселок городского типа, на окраине которого «аборигены» когда-то построили это сооружение, ожил и стал напоминать огромный муравейник!

Телеобъектива у меня, конечно, не было, поэтому мы подобрались к Большой Стройке поближе и отщелкали добрую треть кассеты, запечатлев на пленке почти все этапы работы магов земли, возводящих что-то вроде казарм и зданий, напоминавших боксы для техники! Само собой, сфотографировали и два новых типа особей — руководивших процессом и проводивших в каркасы домов что-то вроде водопровода. А потом из-за крайних казарм выбежал строй местного «свежего мяса», и я предпочел уйти в джунгли от греха подальше. Ибо «бегунков» в строю было многовато…

…Из джунглей вышли метрах в двухстах за северной окраиной некогда заброшенного поселка и продолжили движение вдоль дороги. Первые два километра с небольшим гаком двигались в обычном режиме, то есть, неслись на крыльях ветра на полной скорости. А перед очередным сужением ущелья вдруг проснулась моя паранойя и заставила перейти на шаг.

На первый взгляд, никаких причин для этого решения не было, ведь ни на тропе, ни в области действия чувства леса не было ни одного корха, а в ауре джунглей не ощущалось переизбытка «лишней» составляющей. Но стоило проанализировать «мелочи», как я сообразил, что интуиция дала о себе знать не просто так: метрах в тридцати от нас на тропе появилось заметно более утоптанное место, хотя вокруг не было ни ручейка, ни резкого спуска или подъема, ни какого-либо другого препятствия, требующего обязательной остановки!

Сообразив, что меня напрягло, я остановился, как вкопанный, попросил Язву не сходить с места до моего возвращения, влил предельный объем Силы во все сканирующие заклинания и буквально по сантиметру двинулся вперед. Метров за десять до места, утоптанного сильнее всего, присел на корточки и продолжил перемещаться так. И, как вскоре выяснилось, не зря: шажке на восьмом-девятом в красно-фиолетовой траве правой «обочины» внезапно «блеснула» тончайшая нить какого-то плетения. А еще через три-четыре аналогичный «засвет» обнаружился и слева!

Исследовать эту дрянь я не решился — оттянулся обратно по своим же следам, увел Шахову к опушке, посадил на корточки возле дерева, увитого лианами, и соорудил самый примитивный вариант «лежки» для этого мира. В смысле, снял дерн на краю небольшого возвышения, углубился в землю где-то сантиметров на пятьдесят, вытащил из перстня набор деревянных опор, перекрытий и стяжек, собрал «крышку» нужной конфигурации, натянул на нее пластиковую пленку и накрыл дерном. Потом уложил на дно «канавы» коврики со спальниками, «сдул» все следы своей деятельности, уничтожил насекомых в радиусе добрых десяти метров, загнал на НП Ларису, лег сам и накрыл нас примитивной, но рабочей конструкцией.