Вокруг собиралась толпа. Характерный треск говорил о том, что ученики постарше разворачивали защитные экраны. Наверное, готовились сражаться друг с другом за то, кому достанется питомец. Младшие, разглядев, что происходит, ойкали и скрывались в своих спальнях — понимали, что такие противники им не по зубам.
Я тоже это понимал, но готов был драться до конца.
Разумеется, пушистику вся эта суматоха безумно не нравилась. Забившись в свой угол, он дрожал и жалобно глядел на меня своими глазищами, словно умоляя помочь.
— Убирайтесь, — рыкнул я на собравшихся, сгоняя кровь в ладонь.
— Уймись, багровый, — насмешливо откликнулся кто-то из старшекурсников. — Ты под его гипнозом.
— Может, свяжем его? — предложил ещё кто-то шибко умный. — Чтобы дел не натворил.
— Просто прикройте барьером.
— Кому делать нечего, багрового прикрывать?
— Давайте я, — крупный блондинистый старшекурсник со вздохом шагнул вперёд. — Эй, парень, отойди немного в сторону, я постав…
Не дожидаясь, пока хитрец договорит, я ударил. И под возмущённые возгласы кинулся к зверьку.
А он кинулся навстречу мне.
Послышалась ругань, засвистели магические удары. Мягкое тёплое тельце пушистика сбило меня с ног, прижало к полу. «Защищает», — успел подумать я с умилением, прежде чем в плечо вонзились острые когти, а в шею — что-то вроде кинжала.
Глава 25. Неудачная шутка
Кто-то ухитрился сбить с меня цеварка и зажать страшную рану на шее. Рот наполнился кровью, и я пережил несколько мучительных мгновений, пытаясь откашляться и вдохнуть. Незнакомая женщина, что-то приговаривая, сдавливала рану. Боль и жжение растеклись по всему телу, но у меня чудом хватило мозгов понять, что это следствие магического лечения, и не дёргаться.
Шевельнуть головой я не мог, поэтому отчаянно вслушивался в происходящее: почти сразу раздался чей-то полный ужаса вопль, потом звон стекла. Вопль не оборвался — затих в отдалении. Затем всё снова потонуло в суматохе: чьих-то причитаниях, взволнованных возгласах, женских голосах, выкрикивающих отрывистые команды. А потом все примолкли.
— Как он? — требовательно спросил знакомый голос.
— В порядке, — целительница вздёрнула меня вверх и поставила на ноги, отчего голова просто взорвалась болью. — Я успела вовремя остановить кровотечение, всё остальное — пустяки.
Она отпустила меня, и я пошатнулся, но чьи-то руки вовремя подхватили под мышки. Я согнулся пополам, опорожнил на пол желудок и поднял наконец голову, морщась от боли.
Директриса не смотрела на меня — она разглядывала выбитое оконное стекло, откуда порывами дул ночной предураганный ветер.
— За ними последовали лучшие хранящие, госпожа, — пробормотала женщина, которая меня лечила.