— Я был в тот день в Шинданде. Помню, какой был переполох после этого случая. Пожалуй, именно это событие и стало причиной расформирования нашего полка. Многих разогнали по разным полкам и подразделениям, допрашивали всех. Может, кто-то что-то и видел и точно знает.

— Думаете, я не спрашивал? Самое большее, что узнал, так это — два самолёта взлетело, и ни один не вернулся.

Во как всё закрутили в комитете! А ведь и правда, я же приземлился в Кандагаре. Меня сразу к особисту. Там и Краснов со своим начальником приехал. Что с тем МиГ-21 случилось, я и не в курсе.

— Мой тебе совет — служи, как ты служил до этой минуты. И всё наладится.

Я похлопал его по плечу и развернулся в сторону надстройки.

— Сами бы что делали? Вам же не грозят переводом из палубной авиации?

— Жил. Ты уже ничего не изменишь. А летать можно и не только над морем. Небо везде одно.

Ветров иронично улыбнулся и ушёл в противоположную сторону от надстройки. Парень направился к самолёту, на котором только что прилетел.

Он ни в чём не виноват. Возможно, его не выгоняли из армии, поскольку ждали с ним контакта Валеры. Не зря же особист Поляков в Афганистане мне сказал, что тело Гаврюка не нашли рядом с самолётом и стропами парашюта. Тоже ждут, когда он захочет поквитаться. Вот только в Советский Союз он вряд ли вернётся.

В классе подготовки Ребров уже разбирал с лётчиками сегодняшний полёт. Граблин тоже присутствовал несмотря на своё болезненное состояние. Почему так себя изводит Дмитрий Александрович? Давно бы уже сошёл на берег и отправился лечиться.

Я сел рядом с Морозовым, который что-то рисовал в блокноте. Взглянув на художества, узнал силуэт авиационной бомбы ФАБ-500.

— Как тебе, Серёга? — показал он мне рисунок.

На корпус бомбы он добавил рисунок — акулья пасть.

— Впечатляет. Решил разработкой бомб заняться? — спросил я, пытаясь послушать, что говорит Ребров.

Вольфрамович продолжал давать наставления лётчикам, обговаривая с ними недочёты во время полёта.

— Смотрю на тебя и диву даюсь. Летаешь хорошо, физподготовка на «отлично», как человек не говнюк. А как парный вылет ночью, так ты в себя поверил и давай искать врагов по сторонам. В чём дело?

— Да там помехи… — начал оправдываться лётчик.

— Орехи, твою бабушку! Ну и что⁈ Завтра нам американцы их будут ставить в процессе нашего запуска. Будем каждую ложную метку обстреливать?

— Командир, так у него эта… прострация началась.

Рифма напросилась сама собой.