Как только гроб опустили в землю, Курт встал рядом с Шилин, как полноправный член семьи. Людей на кладбище собралось невероятно много. Те, кто хотел выразить семье Клоппе свои соболезнования, ждали полчаса, медленно продвигаясь в очереди, змейкой извивавшейся между могил. По прошествии часа бесконечных рукопожатий Шилин наклонилась к Хомеру и едва слышно прошептала:

— Мне плохо…

Хомер взял ее под руку.

— Я провожу тебя.

— Не могу, — сказала Шилин. — Все кружится перед глазами.

— Тебе плохо? — спросила Хелена Маркулис, близкая ее подруга.

Она стояла позади Шилин, словно предчувствуя, что понадобится ее помощь.

— Пойдемте отсюда, — предложил Хомер.

— Нет! — запротестовала Шилин. — Мы не можем уйти до конца церемонии.

— Хелена, вы отвезете Шилин домой?

— Да.

Она обняла Шилин за талию и сделала незаметный знак Мануэле, которая скромно стояла в сторонке, но в любую минуту готова была прийти на помощь.

— Что я могу для вас сделать? — спросил Курт.

Хомер промолчал. Появление Курта на кладбище казалось ему бестактным и невероятно раздражало.

— Я на машине, — продолжал Курт. — Могу вас подвезти.

Клоппе встал к нему вполоборота. К нему подошел какой-то шофер в ливрее и шепнул:

— Мистер Клоппе, я приехал за вами.

— Иду, — машинально ответил банкир.

Разрезая толпу, шофер направился к выходу с кладбища. Хомер последовал за ним, без сожаления расставшись с Куртом.

Шофер открыл дверцу черного «мерседеса» с тонированными стеклами. Клоппе сел в машину. Дверца захлопнулась. В салоне «мерседеса» уже находилось четверо мужчин. Двое были ему незнакомы. Что касалось двух других, он отдал бы многое, чтобы не встретиться с ними при таких обстоятельствах: Итало Вольпоне и Этторе Габелотти.