Логинов бросился в погоню, чуть погодя — я тоже, но мы ее, к сожалению, упустили.

— Здесь полно дверей и лазеек, — оправдывался Женя, — она тут все знает, а мы в отеле впервые, так что…

«Так что надо было сразу бежать за ней, а не поднимать меня!» — хотелось мне ответить, но я сдержалась. В пылу гнева я могу всякого наговорить, а потом мне будет стыдно.

— Что это? — вдруг спросил любимый и высветил фонариком телефона кусок ткани на моей ладони.

— А это, мой дорогой друг, называется улика! — нарочно повторилась я и весело хмыкнула.

— Ясно, какая-то светящаяся ткань, так? — Я кивнула, убирая находку в карман юбки. — Я так и думал с самого начала.

— Где Паша?

— Пахан отключился. — Женька закатил глаза. Знаем-знаем, Паша боится привидений. Проводили уже одно такое расследование в старинном замке. Тоже кичился, что спасет нас в случае чего и ни за что в беде не бросит, и закончил свой подвиг так же — грохнулся в обморок, когда еще ничего толком не началось.[5]

— Давай приведем его в себя, я не намерена…

Что я не намерена делать, Женька так и не узнал, поскольку из другой части подвала снова донеслись крики, но на сей раз более пугающие и продолжительные.

Не сговариваясь, мы бросили друга здесь и побежали в ту сторону, не забывая подсвечивать себе путь фонариками. И не зря: тут и там попадался какой-то хлам, а один раз проход преградила старая стиральная машинка. Спринтерам тут делать нечего, это бег с препятствиями.

Наконец мы нашли других людей, и я ощутила себя персонажем фильма про постапокалипсис, когда в радиусе десятков километров нет ни единой живой души, а ежели таковая и попадается, то ты радуешься ей, как близкому другу. Правда, я тут же вспомнила, что в кино персонажи обычно, столкнувшись в таких обстоятельствах, начинают драться за еду, а то и стрелять сразу в голову, подозревая во втором человеке голодное, жаждущее мозгов зомби. Поэтому радость меня покинула тут же, стоило нам встать перед Юрием и Инной.

— Что стряслось? — строго спросил Женька. — Почему кричали?

Инна дрожащим пальцем показала за дверь. Они двое находились в коридоре возле какого-то помещения, в котором горел свет. Дверь была приоткрыта, из нее выглядывала лежащая швабра, видать, это то самое место, про которое рассказывал гид — единственное помещение, которое хоть как-то здесь используется персоналом. Кладовка для хозяйственных нужд.

Мы с Женькой, переглянувшись, смело сделали два шага вперед и увидели следующее: в углу, расставив ноги, сидела наша соседка из третьего. Глаза закрыты, рот, напротив, приоткрылся, вываливая синюшный язык. Платок размотан и опущен на грудь, обнажая светло-русые волосы и характерные бордовые пятна на шее.

— А у нас в кладовке труп, — снова констатировала я очевидный факт. — Задушенный труп.