— Отрабатывают деньги, — похвалила я актеров этой маленькой пьески одними губами, чтобы Таня поняла, а тот, кто трудится в кладовке, изображая рассерженное привидение, не услышал.

Грачева почему-то повторно пожала плечами и так и оставалась сидеть на диване, точно забыла, зачем явилась сюда. Я подозвала ее рукой. Таня нехотя поднялась с камерой в руках и медленно пошла ко мне, словно заключенный в цепи каторжник, которому тяжеленные гири мешали быстрее переставлять ногами.

«Боится», — подумала я вдруг с легким весельем. Забавно. Она же знает, что это все понарошку, и все равно трусит!

Итак, мы стояли возле двери в кладовку и ждали кульминации. Дверь должна была сама приоткрыться, насколько я помню. Но почему-то этого не происходило. Что он задумал? Или он услышал, как мы подкрадываемся? Дело дрянь. Он может просто смыться. И мы ничего не докажем.

Я показала Таньке, чтобы она включила запись, но оказалось, что камера уже работает. Тогда я медленно потянулась к ручке. Нужно резко распахнуть дверь, и наш «дедушка» в искусственной бороде не успеет ретироваться.

— Готова? — спросила я одними губами.

Таня подумала и только через две секунды кивнула. Господи, Рыжая, соберись! Кому это надо, тебе или мне? Ты сама меня сюда пригласила!

Покачав головой с досады (с нее станется выронить камеру, и все усилия пойдут прахом), я все-таки последовала своему плану: резко открыла белую дверь.

А за ней… За ней реально висел старый дед! Вышедший из моды твидовый костюм-тройка, в нескольких местах погрызенный молью. Длинная седая борода. Мертвенно-бледное лицо, черные круги под глазами. Они даже макияжем не брезгуют! Ай молодцы!

— Ярослав, — я скрестила руки на груди, — сдавайтесь, вас раскрыли.

— Ваша карта бита! — вдруг невпопад заголосила Танька и сунула объектив камеры прямо в лицо «убиенному».

— Ярик, алло! — я пощелкала пальцами у него перед носом. — Мы знаем, что это ты, а не дед Федор. Слезай давай!

Я толкнула его в грудь.

Что-то не так… Боже мой, что-то явно не так…

Какая-то неведомая сила оттолкнула меня от кладовки и висящего там тела.

— Таня, — умоляюще пискнула я. — Отойди, умоляю…

Но Грачева продолжала пихать камеру Ярославу прямо в лицо.

— Ты че, Юлен? Так быстро сдалась? Струсила? А вот меня так просто не возьмешь! Ярик, слышь? Ты лох! — И Танька еще сильнее, чем я до этого, толкнула хозяина квартиры. Тело раскачивалось на веревке, но глаза не открывались. — Уснул, что ли?!

— Таня, проснись! — взывала я. Потом сосредоточенно выпустила воздух из легких и силой воли уняла легкую дрожь. Спокойно, это не первый раз происходит в моей жизни. Только никак не могу привыкнуть!

Затем я, глубоко и медленно дыша, вернулась к телу и приложила палец к его шее — еще теплой. К сожалению, вначале веревка мешала, и мне пришлось подлезть под нее.