— Ах, ну да, здесь-то у нас швейцар! Или швед? Все время путаю, как их называют… — Нет, он не шутил. Это стандартный Павел, привыкайте. Я же говорила, что друзья записывают в блокнот его перлы? Ну вот, вам повезло, теперь и вы можете. На этот раз мы даже не переглянулись с Женькой, до того все было обыденно. — А история с барменом-то другая, да, — он хохотнул.

— Погоди, — вмешалась я. — Что за история с барменом? К тебе что, — перевела я взор на бойфренда, — бармены пристают?

Логинов лишь отмахнулся, а Паша несся дальше:

— Постоянно! Он как с тобой связался, так пить перестал, а раньше только так мы с ним квасили! И в каждом баре к нему мужики лезли!

— Ой, перестань! — возмутился Женька. — Ты можешь по делу говорить, а не выдумывать небылицы?

— Ах, я выдумываю? Ну ладно, понял. Я ведь хороший друг, в отличие от некоторых, которые не рады моему приезду. Да, я соврал, не было ничего, что я тут понарассказывал. — И он так отчетливо подмигнул Евгению, что если бы я даже поверила его словам, то сразу бы поняла, что признание в обмане — не что иное, как притворство под давлением неформального лидера.

Мы с Женькой закатили глаза, а Паша наконец стал говорить нормальные вещи. Оказывается, Михаил сперва был против пускать его в наш номер и даже давать хоть какие-то сведения. («Все равно больше трех звезд они от меня не получат!» — услышав это, высказался непреклонный Женька.) Но Паша был настойчив, совал все новые купюры, а под конец так обнаглел, что поклялся, якобы мы сами просили его приехать и договорились даже с хозяином отеля. Михаил позвонил своему начальнику Вениамину Кротову, тому самому другу Жениного папы. И вот Кротов разрешил заселить Пашу в наш номер без дополнительной платы и разной бюрократии (взятку Михаил тем не менее не вернул). По всей видимости, хозяин отеля рассудил следующим образом: задача оказалось настолько сложной, что мы вызвали подкрепление. И почему-то для расследования нам необходимо всем троим жить в одном номере! Впрочем, может статься, что свободных номеров попросту нет, гостиница маленькая.

— Если что, скажем, что я судмедэксперт! — бахвалился Павел своим медицинским образованием, которое ему пока не пригодилось. Первоначальный план был стать хирургом, но Паша наш боится крови, как я пауков (короче, жутко боится, очень-очень боится, натуральная неизлечимая фобия), поэтому, с трудом закончив мед, он так и не пошел в ординатуру, как сделали все будущие хирурги, а всерьез занялся самокопанием. Глубокое изучение самого себя привело его в итоге к новому грандиозному плану: ординатура по психиатрии и специальные курсы переподготовки по специальности «психотерапия», что вкупе даст ему возможность стать психотерапевтом. Да, это долгий и тернистый путь, но все лучше, чем упасть в обморок во время четырехчасовой полостной операции.

— Бог с тобой, Паша, — возмутилась я на его легенду, — пока никто не умер, тьфу-тьфу.

— Ну, зная тебя…

— А чего я-то? Я ж никого не убивала.

— Но там, где ты, всегда трупы! — Я взгрустнула и не стала спорить. Все-таки он прав. — Ну что замолчали? У вас-то что тут происходит?

Я решила рассказать, все равно ведь утаивать расследование, находясь в одной комнате, будет невозможно, для этого прилегла возле Павла — к вящему негодованию Женьки, но своему комфорту.

В середине рассказа Самойлов, прервав меня, сочувственно обратился к лучшему другу, услужливо предлагая:

— Жека, хочешь сесть?

— Отлично, спасибо, — благодарный Логинов сделал шаг вперед в тщетной надежде, что в Павле проснулась совесть.

В эту же секунду Паша злорадно добавил:

— А негде! — и картинно развел руками.

— Ну всё!! — Логинов схватил друга за грудки и скинул его с кровати, а сам лег рядом со мной.

— Э! Вы вообще-то моей помощи просили! — возмущался друг, пристраиваясь у нас в ногах. М-да, согнать его с кровати будет сложнее, чем я думала.