— Мне нужно выйти на минутку и переговорить с егерем, — сказал Мориц. — Играйте пока вчетвером, я скоро вернусь. А Вэн будет записывать.

Это предложение меня немного смутило. Я себя считал игроком выше среднего. Три года постоянной практики в Буэнос-Айресе с некоторыми выдающимися жуликами благоприятно отразились на моей игре. С другой стороны, я понятия не имел, как играл Норскотт, и играл ли он вообще.

Капитан Йорк вывел меня из затруднения.

— Если память мне не изменяет, Норскотт, то вы как будто мастер этого дела. Я предпочитаю играть с моей сестрой.

— Это очень вежливо по отношению ко мне, — запротестовала, смеясь, леди Бараделль.

— Не беспокойтесь, леди Бараделль, — заметил Мориц, — вы их лихо побьете. Стюарта очень трудно победить.

Я понял, что Мориц намекал на мой инцидент с "Френсисом", и усмехнулся про себя.

Мориц вышел, а мы, разместив шары, приступили к игре.

Я играл блестяще. Йорк и сестра его были хорошими, но второстепенными игроками, тогда как мой партнер, леди Бараделль изредка давала изумительные удары.

После одного из таких ударов Йорк заметил, улыбаясь:

— Если бы я не знал сэра Чарльза, я сказал бы, что вам не слишком везет в любви.

В это время я как раз натирал мелом кий для леди Бараделль, и на одно мгновение ее рука дотронулась до моей.

— Я и не говорю, что мне везет, — сказала она со странной улыбкой.

Возможно, что это было совпадение, но во всяком случае я почувствовал некоторую неловкость. Эта неловкость возросла еще больше после того, как леди Бараделль несколько раз, пользуясь тем, что на нас не смотрят, одарила меня такими улыбками, в которых только закоренелое упрямство могло усмотреть недостаток любезности. Очевидно, я невольно снова попал в очень запутанное положение. Вернулся Мориц, и мы бросили игру.

В половине одиннадцатого все разошлись. Дамы ушли первые.

— Спокойной ночи, — сказала леди Бараделль, пожимая руки Йорку и сэру Джорджу, — спокойной ночи, мистер Норскотт. — Затем нежно и тихо, так что ее слова дошли только до моих ушей, она прибавила: —Au revoir.

Большая часть мужчин с восторгом отнеслась бы к такому предложению, но я в этом не видел никакой радости, хотя и ответил ей таким же интимным пожатием руки, сказав самым ласковым голосом:

— Спокойной ночи, леди Бараделль.

Поболтав немного о предстоящих октябрьских бегах, мы взяли наши свечи и, пожелав друг другу приятного сна, вышли из бильярдной. Я расстался с Йорком на лестнице, затем, пройдя мимо комнаты леди Бараделль, вошел в свою и закрыл за собой дверь.

Была теплая лунная ночь. Я широко раскрыл окно, оперся на подоконник и так просидел некоторое время, не раздеваясь. Я был несколько озабочен и меня томило беспокойство: мне припомнилась известная поговорка о "женщине, которой пренебрегаешь"… Если бы знала Мерчиа, на что я иду ради нее.