Конечно, это было хорошо.
Плохо было то, что партийцы-бизнесмены быстро перерождались.
Со всеми вытекающими отсюда печальными последствиями.
Печальной становилась судьба не только простых людей, но и клерков, провинциальных учителей, журналистов и все больше попадавших в зависимость от чиновников и властей беженцев.
И как писал известный турецкий писатель Сабаххатин Али, в стране, во весь голос заявившей о своем демократизме и законности, как и в «доброе султанское время, власти могли безнаказанно похитить у бедного человека жену и любимую, а над ним самим учинить жестокую расправу».
К великому сожалению, он был прав, и заключение в тюрьму невинного, обман и ограбление неграмотного, издевательство над слабым — все это было нормой жизни.
И конечно, депутаты, высшие офицеры и чиновники обогащались везде, где только было возможно.
Знал ли об этом Кемаль?
Да, конечно, знал!
Но закрывал до поры до времени глаза и всячески продолжал поддерживать становление национальной буржуазии, поскольку только с ее помощью он мог создать так необходимую стране для укрепления суверенитета промышленность.
Чтобы еще больше усилить ее позиции в борьбе с начинавшими терять свою опору компрадорами, он решил допускать в страну иностранный капитал только в «безвредной для нее мере».
Что будет потом?
Наверное, то, что и должно быть…
Да и не заглядывал он так далеко, почти каждый вечер медленно расхаживая по своему ухоженному садику в Чанкайя и думая все же больше о настоящем, нежели о будущем.
Иногда он останавливался и морщился от боли.
Сердце…
Как хочется курить!
Но… нельзя.
Врачи разрешили ему всего три сигареты в день, а он уже выкурил четыре.
Предписанная эскулапами диета ему тоже порядком надоела.