Проситель, которого звали Герман Граф из Энгена, рухнул на стул, и вместе с ним рухнули его надежды. Но горе на его лице тронуло девушку, а его выразительные глаза сразу запали ей в душу. Она задумалась, мурлыча какую-то песенку. Да, есть одна возможность. Нужно пройти второй и третий курс обучения резервистов, получить звание лейтенанта и попасть в эскадрилью первой линии.
Мрачная картина канцелярского стола в ратуше Энгена, заваленного папками с документами, улетучилась. Свою роль сыграл и коньяк, он ощутил прилив смелости. Так как девушка понимала безмолвный язык мужских глаз, она поняла, что должно случиться в ближайшем будущем, лучше всего в этот же день.
Девушка не просто была к этому готова. Она уже решила пожертвовать часть свободного времени общению с посетителем. Наконец отважный гражданский убыл, решив вернуться в 17.30.
Он уже бывал там, но сейчас суетился, как дебютант во время первого танца. Он пришел в дежурную часть, но после короткого разговора с обер-фельдфебелем появилась девушка из приемной полковника. Ее прелестные глаза блестели.
Она сказала: «Сердечно поздравляю! Это было трудно, но я добилась этого. Командир сделал для вас исключение и перевел вас к истребителям в Айблинген 31 июля 1939 года».
Некоторое время спустя он вышел на улицу. Он должен отправиться в Бад-Айблинген в группу «Серна» или I группу JG-51!
Это был один из самых сложных «вылетов», как он признавался позднее. Девушка из штаба 7-го воздушного округа с темными волосами, большими карими глазами, круглыми коленями и соблазнительными ножками открыла ему путь в истребительную авиацию.
Дубовые Листья и Мечи
Бои на Кекрченском полуострове завершились 20 мая 1942 года. 11-я армия генерал-оберста фон Манштейна победила, и противник капитулировал.
Лейтенант Герман Граф мог обратиться к нему из-за запрета на полеты, который наложил рейхсмаршал Геринг после 100-й победы. Но до 15 мая «Железный Герман» и остальные командиры, вплоть до уровня истребительной группы, не были готовы обсуждать отмену высочайшего указа.
Ничто не изменилось в ночь 24 мая. Одержимый мрачными предчувствиями Граф сидел в своей маленькой палатке, перед ним лежали дневник и телеграмма. Она пришла от человека, который приковал его к земле, и содержала всяческие похвалы, но никакого утешения. Это был главнокомандующий люфтваффе Герман Геринг.
«Дорогой лейтенант Граф. Мне только что сообщили, что вчера вы сбили в одиночку восемь самолетов, проявив исключительную отвагу. Вы одержали 104 воздушных победы. Ваши выдающиеся успехи как летчика-истребителя наполняют меня гордостью и восхищением. Мои благодарности и особая признательность, хочу пожелать вам, чтобы ваше солдатское счастье не оставило вас».
Мысль была понятной. Какое счастье может быть у солдата, которому запретили приближаться к врагу? Он отодвинул телеграмму и обратился к дневнику.
«В ответ на мой запрос запрет на полеты был вчера подтвержден. Вечером я сбил 105-й самолет. Люфтваффе должны действовать здесь и сейчас, чтобы помочь своим товарищам на земле. Но я командую своей эскадрильей, так сказать, по телефону. Хорошо еще разрешают хотя бы перегонять самолеты, но моя жизнь летчика-истребителя завершилась.
18 мая 1942 года
Вчера я получил Дубовые Листья. Командир вручил мне сделанные в мастерской из русской серебряной монеты. Когда он вручал мне копию Дубовых Листьев, то сказал: «Ты законченный простак, потому и получаешь этот мусор».
Сегодня мы прилетели в Константиновку. Там я улегся под своим самолетом. Неожиданно пришел обер-лейтенант и сказал, чтобы я поднимался, потому что прибыл генерал. Рядом шел кто-то в шортах, теннисных туфлях и гражданской рубашке, но зато в генеральской фуражке. Я вскакиваю, он подходит ко мне, обнимает и поздравляет. Это был генерал Курт Пфлюгбейль, командир IV авиакорпуса. Затем он жестом предложил остальным подойти поближе. Когда они приблизились, генерал сказал, что меня наградили Мечами к Дубовым Листьям. Дубовые Листья всего два дня назад, а сейчас еще и Мечи! Он захватил меня с собой. Я выглядел великолепно. Никакого мыла, никакого умывания. Но генерал выглядел не лучше. Мне даже выделили кровать на его командном пункте, однако ночью клопы просто заели.
21 мая
На следующий день эскадрилья перебазировалась на аэродром поближе к линии фронта. Я летел с обер-фельдфебелем Зюссом как частное лицо. По пути мы встретили русские бомбардировщики, которые атаковали немецкие войска. Согласно приказу я был должен следить, не смея сделать ничего. но затем я подумал о товарищах из пехоты. И атаковал! Поэтому вчера 20 мая в 17.27 моей 106-й жертвой стал бомбардировщик. Командир бушевал, но ничего не мог изменить. Пе-2 был сбит. Мы атаковали три самолета, остальные два сбил Эрнст Зюсс.
Затем я снова засел на земле и руководил воздушным боем по радио. Но затем мой командир майор фон Бонин отправил меня в привычное место – Рогань. Там я должен был добыть чего-нибудь выпить. Это было прекрасное оправдание. Для безопасности он дал мне ведомого. Так как никто не хотел облетать кругом опасные районы, нам предстояло пролететь минимум 7 километров над вражеской территорией. По случайному совпадению я стал свидетелем воздушного боя. Два Ме-109 гнались за русским, но не могли догнать. Вероятно, это были новички. Это становилось опасным, и мне пришлось вмешаться. Я сделал это и в результате сбил 107-й самолет. Командир опять дал мне большой втык.