Мои слова подействовали на него ровно наоборот. То есть испугали. Пожалуй, про свой живой сад ему пока не стоит говорить…

Жандарм начинал мне нравится. Да, своеобразный, но за территорию свою он беспокоился искренне, а не формально. Похоже, окончательно определился, что останется именно тут. Пригрозить ему было нечем, но он старался договориться, как умел.

Достойно уважения, как минимум.

— Вы уж не подумайте чего такого, ваше сиятельство. Что я подозреваю вас или подобное. В смысле я подозреваю, конечно, что не всё так гладко, как вы говорите. Но это ваше дело. Моё дело — чтобы порядок был.

— Поддерживаю. Порядок — это главное, — я подлил ему ещё чаю, и он благодарно улыбнулся.

Вернулся Прохор с пустым подносом. Поставил его в раковину и слеповато пригляделся к форме жандарма.

— Вот вы мне скажите, вашбродие. Кому жаловаться-то на хулиганов, а?

— Каких? — встрепенулся пристав.

— Да шо яблоки воруют постоянно! Со стороны Офицерского переулка. А там будка ваша стоит!

— Моя? — сильно удивился Заужский такой претензии.

— Ну эта, жандармейская, — поморщился слуга. — Токмо пустая вечно.

Пристав нахмурился и достал блокнот, быстро вписав туда строчку.

— Прохор, — вступился я. — Лаврентий Павлович такими делами не занимается.

— А кто тогда занимается? — воинственно выпрямился старик.

— Я займусь, — многообещающе улыбнулся я.

Слугу это моментально успокоило. Он тоже расплылся в улыбке, пробормотал что-то одобрительное и, поправив лом за поясом, удалился.

Природница до той части сада не добралась. И славно, ещё не хватало простую ребятню пугать и калечить. Придумаю что-нибудь безобидное. В конце концов, это же всего лишь дети.

А раз защита на них вообще никак не реагирует, то даже желания воровать у них нет, просто забавляются.

Увидев, как вытянулось лицо Заужского на моё обещание, я холодно произнёс:

— Детей я никогда не обижаю, господин пристав.