— Мирка, глубоко дыши, — рыкнула мама на роженицу, подготавливая место для малыша.

— Вот вода, — я поставила чан на пол и отложила прихватки.

— Помогать будешь? — спросила мама, кинув на меня подозрительный взгляд. — Всё нормально?

— Всё прекрасно, — бодрый голос подделать удалось, а вот выражение лица нет, поэтому пришлось отвернуться.

Больше на разговоры времени не было, у Мири начались потуги.

Впервые видела рождение ребёнка настолько близко. Когда рожала сама, я мало что соображала, словно во сне. Или это так отразились воспоминания. Говорят, когда происходит что-то страшное, то мозг может защититься таким вот способом. Или вообще амнезией именно этого момента.

Сейчас я наблюдала как целитель, травница, но не сторонний участник. К счастью, никаких опасностей, в виде обвития пуповиной или рождения попой, не было. Вполне стандартные, лёгкие роды, без разрывов и кровотечений. Мальчик родился вполне здоровеньким внешне, хоть и маленьким. Взяв его на руки, я умильно погладила по щёчке. Сразу вспомнила, как брала Яночку на руки, как радовалась её рождению. Всё же, дети это наше счастье. И мне горько наблюдать за тем, что происходит в деревне. Постоянно задаюсь вопросом, а любят ли здесь детей? Ценят ли их и насколько. Никак не привыкну, что жители этого мира относятся к ранним бракам вполне нормально. Разве они не понимают?

Но кинув взгляд на уставшую Миралину, я осознала: не понимают, потому что привыкли. Мире около двадцати шести лет, Елену она родила в шестнадцать. Тяжёлый труд, ранние роды, высокая ответственность наложили отпечаток на внешность девушки. Вместо молоденького лица, передо мной сухая кожа, потухшие глаза и морщины. Словно ей далеко за сорок.

И худоба…

Полные женщины были, но мало. Увидев полную женщину можно смело сказать, что у неё хороший доход и мало работы. Остальные же были как спички.

Женщины… А вот мужики в большинстве своём полные. И выглядят здоровыми не от накаченных мышц, а благодаря пиву в огромных количествах. Ухаживать за собой здесь никто и не думал.

Я укутала ребёнка и положила в самодельную люльку, стоявшую в углу комнаты.

— Хороший мальчик, — похвалила мама новорождённого, а затем повернулась ко мне. — Не знаю, что с тобой сегодня, но иди домой. Я сама закончу, а тебе надо отдохнуть. Что-то ты рассеянна.

Я кивнула, даже не думая спорить. Домой так домой. Тем более, там Янка одна.

Выскользнув из дома, я осмотрелась. Не хочу сейчас разбираться с Михасом. Да и вообще, с кем бы то ни было. Даже решилась пройти тропинкой за домами, по которой коров на пастбища водят.

Этот путь чуть длиннее, чем по дороге, да и пусть.

Я шла по влажной от росы траве и думала. Вспоминала, как попала сюда, объяснения мамы, её волнения, что меня возненавидят.

И я только сейчас поняла одну очень важную вещь. Та же Авдотья боится не меня лично, а того, что неискушённый мужик уйдёт. Ей плевать, будет ли он со мной изменять. За время, прожитое здесь, я заметила, что к изменам относятся очень легко. Но ведь мужик может уйти… А кто будет домом заниматься? На полях работать? Семью обеспечивать?

Ненависть возникла из-за страха остаться одинокой. Особенно сильна ненависть при виде молодой, красивой соперницы. Я не считаю себя моделью, но по сравнению с уставшими, измученными женщинами этой деревни… Плюс отсутствие ухода и знаний, которые я получила ещё в юности или студенческие годы. Да, было не очень удобно носить бюстгальтеры и корректирующее бельё после рождения Яны. Да, было сложно заставить себя качать пресс и стоять в планке, чтобы вернуть тело в форму. Сейчас понимаю, что мои усилия были не ради меня самой, а из-за страха потерять Ярослава. Бывший муж красив, умён, богат. А вокруг десятки красавиц с идеальным маникюром и ухоженными волосами.

Интересно, что у женщин возникло раньше: желание видеть красивую себя в зеркале или страх потери, соперничество? В любом случае, жить без мужчины здесь мне не дадут, но и выходить замуж на год или два, пока не скоплю денег на отъезд нет никакого желания. Тем более, что с разводами здесь всё плохо. Но как тогда жить?