Арчер следил за моими руками, иногда взглядывая мне в глаза.
–
–
Арчер смотрел на меня, не говоря ни слова. Он притянул меня за руки к себе на колени и крепко обнял, тепло дыша в изгиб моей шеи.
Мы посидели так немного, и я прошептала:
–
Мы встали и пошли в спальню, где медленно разделись и забрались под одеяло. Он притянул меня к себе и крепко обнял, но мы не стали заниматься любовью. Арчер казался лучше, но все еще был отстраненным, как будто потерял что-то внутри себя.
–
Арчер только кивнул и притянул меня ближе.
Глава 30. Бри
В этот день был мемориальный парад полиции Пелиона. Я стояла у окна столовой и мрачно смотрела на проезжающие машины и грузовики, на людей, идущих строем по тротуарам и размахивающих флагами. Я чувствовала себя одеревеневшей, больной, и мое сердце разрывалось.
Я плохо спала. Я слышала, как Арчер ворочался всю ночь. Когда я спросила утром, удалось ли ему заснуть, он просто кивнул, не вдаваясь в объяснения.
Молчал он и во время завтрака, и я стала собираться домой, чтобы взять форму для работы и закинуть туда Фиби. Он казался погруженным в себя, блуждающим где-то глубоко у себя в голове, но все же, когда я поднялась, чтобы уходить, он притянул меня к себе.
–
Он лишь покачал головой, улыбнулся одними губами, без глаз, и сказал, что увидит меня после работы, и тогда мы поговорим.
Вот я и стояла у окна, взволнованная. В столовой было практически пусто, поскольку весь город был на параде, и я могла погрузиться на несколько минут в свои мысли без того, чтобы меня потревожили.
Я смотрела, как мимо проезжали старомодные полицейские патрульные машины, как толпа громко радовалась старым автомобилям, и мной овладело горькое чувство. Арчер должен был быть тут. Арчер должен быть на обеде в память своего отца. Его даже не пригласили. Что же не так с этим городом? Виктория Хейл, злобная сука, вот что. Как такой человек вообще мог жить на свете? Она порушила так много жизней – и ради чего? Денег? Престижа? Власти? Гордости? Просто чтобы победить?
А теперь весь город пресмыкался перед ней, боясь последствий.
Пока я стояла там, думая о том, что Арчер сказал мне прошлой ночью, мне свело живот, и показалось, что меня сейчас вырвет. Мысль о том, каково было семилетнему малышу оказаться там в тот день, была омерзительной, ужасной. Я хотела вернуться назад во времени и обнять его, успокоить, сделать так, чтоб ничего этого не было. Но я не могла, и от этого мне было больно.
Из моих мыслей меня выдернул телефон, завибрировавший в кармане формы. Я быстро достала его и увидела, что это был звонок из Огайо. Я отошла назад к стойке, где сидели пара посетителей, встала в стороне рядом со столиком для перерывов и ответила на звонок.