Зейбекчи закатил глаза, затем повернулся и пристально посмотрел на полиэтиленовую стену, окружавшую гроб. Он потянулся к ней, но пальцы его задрожали, и он опустил руку, так и не решившись отодвинуть полог.

– Думаю, не важно, какие религии мы исповедуем. Но нам всем хотелось бы верить, что существо внутри – отнюдь не то, чем кажется на первый взгляд.

Секунды тянулись одна за другой, пока они втроем смотрели на толстую полиэтиленовую пленку, пытаясь разглядеть смутные тени внутри.

– А я не согласен, – сказал наконец Уокер, снова скрестив на груди руки и откинувшись на спинку стула.

Зейбекчи нахмурился.

– Прошу прощения?

Мериам подняла голову.

– Неужели вы хотите, чтобы он оказался настоящим демоном?

Уокер улыбнулся.

– В этом я ничем не отличаюсь от вас. Вы сами говорили похожее. Я был агностиком бо́льшую часть жизни, но солгал бы, если бы стал утверждать, что меня не привлекает идея найти нечто такое, что может доказать существование Бога.

Снова все замолчали.

Головная боль немного утихла, но Уокеру все равно хотелось свежего воздуха, а лучше – штормового ветра. Сегодня он собирался выпить какой-нибудь алкоголь, если его удастся найти, но следовало признать – даже без ледяного воздуха и выпивки он стал чувствовать себя гораздо лучше.

В окружении всех этих странностей можно было легко сбиться с главной цели. DARPA желало знать, что за существо лежит в гробу и чем оно отличается от человека. Агентству нужны были образцы крови и тканей, а также перевод надписи на ящике. Если оно не совсем человек – в силу генетического уродства или внешних воздействий, – то от Уокера требовалось определить, сможет ли кто-нибудь использовать монстра как оружие против США? Или наоборот – сможет ли США использовать его против своих врагов?

Черт возьми, он до сих пор не понимал, что именно следует писать в отчете о ковчеге и рогатом существе из ящика. Уокер надеялся, что отец Корнелиус не успеет свихнуться окончательно до того, как закончит делать перевод.

Уокер стал потихоньку отходить прочь, но Мериам его окликнула.

– Если буря будет сильной, как утверждает прогноз, то случиться может всякое. Ветер может повредить даже опоры, не говоря уже о полиэтилене и палатках. Скорее всего, навалит много снега. Худшее ожидается завтра днем. Я хочу, чтобы к тому времени наш друг был полностью упакован и готов к транспортировке, которую мы проведем сразу после окончания бури.

Уокер кивнул.

– Значит, у нас есть время, скажем, до завтрашнего обеда, прежде чем вы вытащите его из ящика?

– До одиннадцати утра, и ни секундой позже. Я попрошу профессора Оливьери поработать со священником. Без стоящего за спиной Оливьери отец Корнелиус не переведет ни строчки.

Уокер отдал шутливый салют.