Дети играли на веранде дома под присмотром Алевтины. Визг и шум стоял до небес. Маленькая белокурая девочка в красивом нарядном комбинезончике сидела у нее на коленях, укутавшись под теплую Алевтинину шаль у нее на груди. Насколько я понял, это была дочка Степана. Оказывается, когда утром девочка проснулась, она решила, что все что произошло с ней вчера, был страшный сон, а сейчас она в гостях у Алевтины, состояние ребенка было на удивление стабильным, удивительное дело — защитные механизмы детской психики. Она постоянно спрашивала, когда приедет мама. Удалось дозвониться до Степана, он поговорил с дочкой и она успокоилась.

Во дворе под навесом за большим столом Палыч обучал девушек обращению с СКСом и сайгой. Одновременно он устроил фабрику по производству боеприпасов для имеющегося гладкоствола. На Палыче была военная форма со знаками различия и всевозможными наградными побрякушками, боевых медалей я там не увидел. Судя по погонам и петличкам, Палыч был мотострелковым старшим прапором. Посередине стола стоял наша строительная рация и радиоприемник. Вещала какая‑то новостная радиостанция. В эфире обсуждали возможные пути решения кризисной ситуации, периодически вставляя сообщения о текущем состоянии дел и какие‑то горячие новости.

Увидев меня, Палыч сразу радостно заулыбался, потом делано насупился:

— Товарищ майор, разрешите обратиться? А почему вы не в военной форме?

Мне в голову пришла мысль, что Палыч прав. Военная форма меня уже не раз выручала. В сложившейся обстановке, человек в военной полевой форме с погонами майора с автоматом Калашникова в руках не должен вызвать никаких подозрений или лишних вопросов. Нужно будет переодеться.

— О–о-о, товарищ майор да вам полечиться надо, — дополнил он свой вопрос весомым намеком.

Палыч выставил на стол почти полную бутылку столичной и два граненых стаканчика. Пребывал Палыч в блаженном расположении духа, так что можно было смело предположить, что он уже успел полечился за меня. У меня за спиной многозначительно хмыкнули.

— Аленушка, ты лучше Алевтинке моей помоги. Не мешай мне, понимаешь, боевую единицу восстанавливать.

Палыч добавил, обращаясь уже к девушкам:

— Тут такие дела красавицы. Военный должен быть крепок и телом и духом для отражения нападения врага и защиты мирного населения. А вы тренируйтесь, тренируйтесь.

Я посмотрел как нежные девичьи руки неумело и с трудом набивают пустые обоймы к СКСу. Вид у девчонок был несколько обалдевший.

— Господин офицер. А вы не предоставите свой боевое оружие модели АК-74М для обучения личного состава.

— Палыч, ты бы не переусердствовал с личным составом, а то у них в голове полная каша будет. Научи их сначала ПММ пользоваться. Отдача от автоматной очереди твоих бойцов на землю свалит.

— Не свалит. Я в них верю. А ты присоединяйся, — он гостеприимно указал мне рукой на почти полный стаканчик.

Палыч полечился. Потом сразу же налил себе еще раз и с немым вопросом посмотрел на меня. На крыльцо вышла Алевтина и сразу уперла руки в бока.

— Рыбонка моя, я же Сане здоровье поправляю. Одному нельзя, сама знаешь. Алкоголизм получиться может, — суетливо заоправдывался Палыч.

Палыч махнул второй стаканчик и, поперхнувшись, кивнул мне, побуждая к мужской солидарности. Проявлять солидарность я не стал. Мне свежая голова нужна. Вместо этого я выложил на стол перед девчонками мой ПММ и запасной магазин.

— Палыч, сегодня лучше бы ты не лечился, а то не ровен час, курсантов не тому научишь или стрельнешь с пьяных глаз.

Алена за спиной довольно хмыкнула.

— Сань, ты меня за кого‑то другого принимаешь? Мастерство не пропьешь, — укорил меня Палыч.