– Их отряд прислал гонца час назад. Они продвигаются успешно. Везде, где идут, разруха, сожжённые города и деревни, неубранные тела, которые иногда поднимаются безо всякого колдовства дикарей. Кроме того, мы, кажется, ошиблись в оценке их запасов пищи.

– В каком смысле? – Тарджабалахасару не понравилась последняя фраза. На продовольственные проблемы врага он делал немалую ставку.

– Мы забыли, что эмушиты едят то, что не едим мы. Точнее, тех.

– Людоедство… – Раджа простонал сквозь сжатые зубы. – Но не в таких же количествах!

– Даже обычные люди, – заговорил египтянин, – едят себе подобных во время голода. Что уж говорить о тех, кто не брезгует этим и в сытое время? Полагаю, затяжная война теперь невыгодна всё же нам…

– Мясо долго не хранится, – оборвал его Тарджабалахасар.

– Рассчитывать только на это… недальновидно.

– Рассчитывать только на это – да. Но мы не сидим без дела. Крепости на границе и истребление нежити. Передовые отряды, – пожал плечами Раджа. – Если у тебя есть что предложить, то говори.

– Если зверь велик и силён, то поразить его можно только сильным и точным ударом в самое сердце…

– Я уже говорил, что думаю по поводу этой безумной идеи стремительного наступления всей армии по проклятым похалайским землям. Твои догадки, жрец, конечно, интересны, но они есть не более чем догадки. А если эмушиты ничего не готовят? А если готовят что-то крайне важное, как ты говоришь, но не в Похалае? Мы ведём успешную войну. Да, успешную! Мы захватываем новые земли и наступаем! А дикари сидят за спинами своих восставших мертвецов! Зачем отправляться в самоубийственный поход?

– Как скажешь, государь, – Имхотеп слегка склонил голову, ничем не выразив своего раздражения. В его голове мелькнула мысль: “Я пытался тебя переубедить в последний раз. Судя по всему, это бесполезно".

– Иди в глотку тварям теней, грёбаная ледышка! – терпение Абтармахана дало трещину.

– Ледышка, ледышка… Ледышкой быть хорошо, – хмыкнул Брафкасап, – а то у всяких головешек постоянно в одном месте подгорает. А у меня – прохлада и комфорт.

– Что?! – аж крякнул от возмущения Адаалат-ка-Джаду. – Не зазнавайся! Наш счёт шестьсот сорок восемь к семисот двум!

– Только я убил двух дошанов, так что накинь мне сотню сверху, – хохотнул Ледяной Ящер.

– Вот ещё! Дошан считается за одного!

– То есть, если я убью сотню дошанов, а ты – сотню обычных гхури, то это будет поровну?

– Да!

– А если наоборот? – Абтармахан хотел было уже утвердительно ответить, но задумался. То есть, если он убьёт сотню немёртвых магов, а этот огрызок прохлады – сотню обычных костяков…

– Ладно! Считаем дошана за десяток! – нехотя сдался он.