– Раз уж приказы моего отца здесь исполняются не полностью, то и тех, кто их исполняет, я тоже хочу видеть… Не полностью. А теперь забирайте это, – брезгливый пинок, отправивший голову под ноги кому-то из воинов. – Мои слова передадите его родственникам и другим правителям вашей дыры. Послезавтра здесь должно быть сорок человек, которые займутся строительством. Еда должна поставляться. В срок. Указы, отданные вам, должны быть исполнены. Если я ещё раз увижу здесь неповиновение, то отправлюсь в ваш город лично со своей свитой. И наведу там порядок. Джунуюдха Храма в последнее время слишком часто умирают. Дети на замену бы пригодились. Да и рабы во время войны лишними не будут. Убирайтесь.
– А волчонок скалит зубы, – шепнул я Роши. Тот сосредоточенно кивнул: сто процентов пытается просчитать, чем нам всем аукнется эта выходка.
Аукнулась выходка знатно. Восстанием. Городишки на севере Бхопалара занимались в основном коммуникациями с деревнями свободных и не связанных с Храмом чародеев, а также – торговлей с драгоглазыми. Из-за мира с Ракануджаром эти места считались самыми спокойными во всём царстве, а из-за торговых потоков из Царства Самоцветов и из Похалая, торговый путь с которым раньше шёл напрямую через горы, тут ещё и жилось относительно сытно и богато. Как результат, местные, привыкшие к своему хорошему положению, редко видевшие воинов Раджи в частности и войны в целом, имели несколько отличные от привычных принцу менталитет и представление о своих правах и обязанностях. С учётом резко ухудшегося уровня жизни из-за прекращения ВСЕЙ торговли через горы, они и так были на взводе. Собственно, не удивлюсь, что они воспринимали свои действия с деньгами и приказами Тарджабалахасара как некую компенсацию за случившееся. Конечно же спустя два дня к нам никто не пришёл. Как и спустя три дня. И четыре. А на пятый вернувшиеся разведчики доложили о двух повешенных гонцах Сварнрааджа. Впрочем, тот тоже церемониться не стал.
События дальнейших двенадцати дней были жестокими и кровавыми. Сварнраадж не стал привлекать наг, что, собственно, логично. Они не нанимались подавлять восстания в его землях. Да и помощь их была не нужна. Как позже выяснилось, искра, брошенная принцем, стала причиной пожара мятежа сразу в трёх небольших городах, которые сумели собрать “большую силу”. Очень большую. Ага. Аж тысячу человек выставили из своих горожан и окрестных крестьян. "Большая сила" была даже с магической поддержкой: привлекли больше двух десятков чародеев небольшой силы из местных независимых (потому что не нужных) знахарей, нескольких аколитов, которые были отсюда родом, и ещё кого-то. Сварнраадж, пока против него собирали и пытались сдвинуть с места это неорганизованное стадо, называемое войском, просто зашёл в один из городов вместе со своим отрядом. А отряд состоял, на минуточку, из меджайя, джунуюдха и настоящих воинов. Про магическую поддержку со стороны жрецов, лояльных храмовников и меня даже говорить не имеет смысла. Надо ли уточнять, что вскоре уже появились и строители, и рабы для расплаты с нагами? Следующим на очереди стало “войско”, которое было разбито и рассеяно по окрестностям, а дальше частично присягнуло Радже на верность, отправившись в качестве обслуги и подкрепления на строительство фортов, либо вернувшееся на землю (жители деревень). Хоть каждого десятого всё равно отдали нагам. В основном такой процент получился потому, что те столько сумели выловить за отведённые им для этого два дня. Оставшиеся два города, напившиеся собственной крови и лишившиеся сотни детей, отправленных на обучение в Храм, присмирели и начали безропотно выполнять свои обязанности, давясь оставшимися объедками. Разумеется, Сварнраадж не стеснялся, когда приказал обнести самые богатые дома на предмет ценностей. Помимо бунтовщиков существовали и ещё несколько поселений. Кажется, кое-где, когда до тех мест дошла весть о бунте, стали сами готовить свои отряды. Только вот следом пришли новости об уничтожении целого города и об участи, постигшей оставшиеся два. Пожар восстания разгореться просто не успел. Всё было задавлено.
– Хватит уже его мучать, – поморщился я, обращаясь к Шак’чи.
Понятно, что пленных было много. Всех их надо было чем-то кормить или куда-то девать. Некоторых отпустили в деревни на поруки местных, которым рабочие руки ой как не помешали бы. Ну а я забрал себе двоих для Шак’чи. Обезьян нуждался в пране. Так-то, конечно, ему не нужно было нереально много: я мог его обеспечивать и самостоятельно, но перед следующим новолунием требовалось его основательно усилить. Понятно, что ночь без луны ещё не скоро. С учётом дюжины суток на подавление восстания – осталось ещё девять дней, но потренироваться следовало уже сейчас. Помогал мне в этом деле, разумеется, Роши, который, конечно, прекрасно знал узоры и обряды для помощи духу в одержимости. Кривой одержимости, правда, но мне и не нужно особо, чтобы Шак’чи бегал, прыгал и сражался в человеческом теле. Достаточно будет, чтобы он мог поглотить достаточно праны в нужное время.
Обезьян, к сожалению, обладал довольно поганым юмором. Он всё время пытался кого-то поддеть, над кем-то подшутить, поиздеваться. И шутки его нередко были весьма жестоки. В отношении союзников он ещё сдерживался, но вообще не слишком забивал свою пылающую голову такими проблемами. В частности, он даже, мне кажется, получал какое-то садистское удовольствие, когда в очередном бою оставлял мне жутчайшие ожоги. Вот и сейчас Шак’чи заставлял медленно обугливаться некоторые участки тела своей жертвы, но удерживая ту в сознании. Фактически, обезьян занимался настоящими пытками. Пытал и веселился. М-да…
Ногти мужчины средних лет пылали, по коже расползлись огненные прожилки. И смертное тело, разумеется, защищено от этого не было. Одновременно иссыхаясь и белея на наших глазах от вытягиваемой праны, оно ещё и корчилось в агонии, царапая своими горящими ногтями лицо, живот и другие части тела.
Мой приказ обезьян услышал. Мгновенно потухнув, человек буквально посерел, а потом почернел и осыпался пеплом вперемешку с огоньками. Это было бы даже немного красиво, если бы не было так жутко. Огоньки стали расти в размерах, сливаясь друг с другом и выстраивая пылающую форму трёхметрового обезьяна. Не знай я, что это дух, подумал бы, что из Лэнга или из Ада вылез какой-нибудь демон.
– Успешно? – раздражённо спросил я у надувшегося от невозможности растянуть удовольствие обезьяна.
Раздражение меня наполняло главным образом от того, что требовалось заниматься довольно грязной работой. Вырезать на коже пленника ритуальную вязь ножом, рисовать его же кровью, перемешанной с грязью, рисунок, заставлять его хлебать специальные настои… Вот мне заняться-то больше нечем, правда?..
На заданный ему вопрос Шак’чи быстро-быстро замотал головой.
– Значит – успешно, – резюмировал я, насмешливо глядя на возмутившегося такой наглости обезьяна. Ага, конечно. Не получилось у него ничего. Так я и поверил. – Хватит прыгать! – рявкаю. – Второго жди девять дней! Я тебе не жрец, чтобы жертвы приносить регулярно! Ууу… – возвожу глаза к небу. – Он ещё и обиделся. Тьфу!.. Ладно, буду считать, что всё прошло нормально. Оставшееся время можно поработать с блинком.
Создание новых заклинаний было трудоёмким, сложным, долгим и муторным, но неожиданно увлекательным процессом. Особенно если речь шла не о создании с нуля, а о модификации или строительстве и трансформировании на основе уже существующих воздействий. Помимо того, что мне просто нравилось чем-то таким заниматься, радовали ещё и прибавки к опыту за добавление новых чар в виртуальную книгу и небольшие скачки этого самого опыта в процессе работы. До следующего уровня мне в любом случае осталось не слишком долго, но, с учётом особенностей моей жизни, достигну я его точно раньше, чем создам свой блинк. Ну, либо сдохну. Тут уже как повезёт.
– Мы завершили защиту фортов, Раджа, – Имхотеп не так давно вернулся с поля боя, где показывал неоднозначные результаты. Пока его жрецы накладывали защитные чары и помогали возводить крепости, их таинственный лидер из Та-Кемет молча упокаивал целые армии мертвецов, которые последнее время шли с востока толпами. Небольшой отряд из десятка меджайя во главе с Имхотепом просто отправлялся навстречу очередной толпе трупов, которую издалека видели птицы Храма. Обратно этот отряд возвращался обычно потрёпанным, но без потерь. Впрочем, напор мёртвых меньше не становился.
– Отлично. Я так понимаю, живые эмушиты не торопятся идти на нас?
– Не были замечены, – бывший начальник столичного гарнизона, а ныне – правая рука своего повелителя, предпочитал ныне отчитываться короткими рублеными фразами. Впрочем, такая манера речи Тарджабалахасару нравилась, пожалуй, больше любой другой из его окружения.
– Я перемещаю свою ставку в третий форт. Он ведь самый крупный?
– Это весьма опасно, Раджа, – Имхотеп был одним из тех, кто официально не был в курсе подобных решений, поэтому тут же поспешил высказаться.
– Это уже решено, – Траджабалахасар не заметил, как египетский жрец на мгновение бросил взгляд на лицо Гуру, коий в тот момент слишком уж медленно моргнул. Скорее было похоже на жест согласия, исполненный глазами. – Абтармахан и Брафкасап не отправляли вестей?