Кого-то могло бы удивить отсутствие стражи на входе во дворец, но только не магов. Здесь стояли две большие каменные статуи, вооружённые топорами. И, честно говоря, выглядят они уж слишком “обычно”. Я, кажется, понял, как можно вычислить спрятавшихся драгоглазых. Ауры мест, где они засели, в частности, земли и камней, выглядят крайне естественно и спокойно. Крайне. В горах это плохо заметно: там в мешанине красок окружающего мира сложно выделить стабильное место, но вот здесь, где каждая пылинка каменной крошки буквально пропитана специфической силой драгоценных глаз… “Обычные” каменные статуи смотрятся весьма странно.
— Абтармахан, — я попробовал нагнать его, чтобы поговорить нормально, а не кидать слова в спину, но брахман только ускорил шаг.
— Чего тебе?
— Если мы сделаем что-то не так, то эти статуи оживут или просто выпустят нескольких стражей?
— Оживут. И не только статуи. Ещё мост.
— Оу… — значит, местные могут сливать свои тела с камнем и управлять им? Опасные способности. Интересно, а у меня вообще есть что-нибудь, что можно противопоставить большущей каменной дылде? Я с магией земли ведь не в ладах. Гм…
Навскидку в голову ничего не приходило. Основной мой поражающий потенциал: молния, воздушные лезвия. Да, это не всё. Но вот чего-то, чем можно просто, что называется, “вдарить”, да ещё посильнее… Это больше к Шамшуддину с его мощнейшим телекинезом. Не сможет напрямую разломать каменюку, так ближайшую скалу сверху скинет. А вот я… Чисто технически, водяной меч с хорошей накачкой маны может резать камень… Только я сам его недавно уничтожил. Дождь Разочарования даже против обычных големов эффективен только при длительном воздействии, а тут… В общем и целом, если будет бой, то мне придётся использовать свой жезл с аспектом магии в виде руны из адамантия. Гм… Он, плюс колечко с духом Грома, плюс мощная накачка маной от меня, плюс большое желание… Всё вместе может превратиться в достаточно серьёзную молнию с большой поражающей силой. Возьмёт даже каменных истуканов. Другое дело — сколько времени и сил мне на это потребуется?..
Что ещё? Когда телепортация заблокирована, в моём арсенале есть с’мшитские телесные знаки и целые позы для того же быстрого перемещения. Символ “быстро” позволяет мне совершать шаги на десяток-другой метров со скоростью в пару махов. Только вот моей реакции не хватает, чтобы ориентироваться в бою достаточно быстро, совершая перемещения на таких скоростях. Это путешествовать так можно. Да и то — непросто. Чисто технически Абтармахан, как йог, может попробовать противостоять им с помощью только лишь силы своего тела. А даже если и нет, то в форме огненного змея он вполне способен крушить и ломать, по моей оценке, каменных големов. А глубинные слои его тела в таком состоянии столь горячи, что вполне способны плавить породу. Вот уж кто в состоянии справиться с такими противниками. Но полагаться только на брюзгливого брахмана? Убейте.
Со вздохом разрушив ещё и плетение огненного доспеха, я тихонько забубнил воздушный таран: достаточно мощная штука, чтобы попробовать хотя бы опрокинуть такую махину, мимо которых мы сейчас как раз проходили. Гм… Ещё какие есть варианты? Любовная магия Абхилаши? Против драгоглазых, облачённых в статуи каменных воинов, пожалуй, помимо грубой силы может сработать разве что тонкое воздействие на разум. Это она, как я уже успел убедиться, умеет. А я? А я являюсь хреновым ментальным магом. Но тоже кое-что могу.
Сосредоточившись, с заметным усилием начинаю формировать ментальные щупы. Один в процессе успел распасться. Трижды. На четвёртый раз мне таки удалось удержать одновременно две незаметных ментальных нити, которые начали ощупывать пространство вокруг меня, невесомыми паутинками летя в потоках энергии окружающего мира и улавливая отголоски эмоций окружающих.
Я так сосредоточился на новых полузабытых ощущениях, что не обратил внимания, как мы миновали резные ворота из тёмно-красной породы неизвестного мне камня, как прошли через пустующую круглую залу с огромными колоннами, через которую нас уже вёл незаметно появившийся сопровождающий. Не обратил я внимания и на красоту узоров на цельнокаменной широкой лестнице, берущей своё начало за одной из колонн и поднимающейся спиралью вдоль стен круглого дворца. Не эта внешняя красота, равной которой я в этом времени, правда, пока не видел, занимала мой ум. Ощущения. Воздух был пропитан эмоциями. Огромным количеством клочков различных чувств. Один щуп только чувствовал их, два уже могли разобрать примерное содержание и уловить направление на источник. Драгоглазые идеально маскировали ауры, но вот маскировать эмоции они не умели: я ощущал их в колоннах, в стенах, в лестнице. Чувствовал интерес, любопытство, надменность, презрение, насмешку, раздражение, радость… Мне сложно было сказать, где конкретно находится тот, кто конкретно испытывает ту или иную эмоцию, но вот примерно понимать, где кто-то есть, а где нет никого — это было можно. Ещё мне было крайне любопытно, от кого же я уловил отголосок радости, направленный в нашу сторону?..
Полукруглая галерея внешне была всё так же пустынна, как и все прошлые помещения. Реально же я насчитал не меньше шести наблюдателей. Может быть, ошибся на одного-двух. В конце галереи прямоугольное сечение коридора спирально закручивалось, переходя в круглое, а пол становился этаким ровным наростом. Всё чаще и чаще в узоре стен, которые раньше изобиловали вкраплениями синих или зелёных, реже — других самоцветов, стали попадаться красные. Рубины, гранаты и другие камни, которые я не мог определить.
— Королева ждёт вас, — бесстрастно поклонился наш сопровождающий, делая приглашающий жест рукой. В его эмоциях я на мгновение чётко уловил едва ощутимую опаску, направленную на Абтармахана.
Проводник развернулся и пошёл назад. Брахман же нас остановил. Не поворачиваясь к нам лицом, он заговорил необычайно спокойно и серьёзно:
— Абхилаша, закрой лицо платком. Оставь только глаза. Надень капюшон. Здешний этикет позволяет вольности чужакам, но не на приёме у Королевы. Тиглат, — ух ты! По имени. Без колкостей! — Молчи. Вообще, оба молчите. Если вас о чём-то спросят, не говорите лишнего. Старайтесь отвечать коротко. Говорить буду я. Если потребуется ответить развёрнуто, а парой слов отделаться не получится, то старайтесь говорить как можно аккуратнее. Я прерву вас, если ляпнете что-то не то. Старайтесь не упомянуть в беседе глаза, самоцветы, красный цвет и глину. И песок. Глина и песок — всё равно что дерьмо. Остальное — священные вещи. Не ляпните лишнего. Стойте на шаг-два позади меня. При приветствии Королеве надо посмотреть прямо в глаза: это знак уважения. Вас может слегка замутить, или вы можете потерять равновесие. Будьте готовы. Во время разговора в глаза смотреть нельзя — это вызов власти Королевы. Но если говорят напрямую с вами, то наоборот надо держать зрительный контакт: иным образом делают только преступники или рабы. Если отвести взгляд, то вы проявите лизоблюдство и унизите себя. И чем дольше отведены глаза, тем сильнее унижение. Для чужаков не считается зазорным отвернуться на пару секунд, но не больше. Всё понятно? Хорошо. Идём!
Он решительно зашагал вперёд. Помня недавние слова, я точно выдерживал дистанцию в два шага. Абхилаша — тоже. Поворот круглого коридора был небольшим, но длинным, медленно открывая нам величественную залу из красного камня. Три огромных каменных змея здесь вырывались из пола, поддерживая свод и сплетаясь наверху друг с другом. В их пастях ярко светили огромные кристаллы красного, синего и зелёного цветов, создавая игру оттенков на стенах и выдавая в разных местах зала подчас совершенно удивительные радужные комбинации. Хвосты змей выходили совсем не там, где туловища: в дальнем конце зала они также изгибались, выглядывая из-под пола, но сплетались уже не в грандиозное подземное трёхлучевое солнце, а в трон, на котором сидела элегантная и изящная женщина в чёрном наряде, похожем на платье. Впрочем, это однозначно платьем не было. Скорее — расшитая множеством узоров туника.
На незнакомке не было никаких украшений. Она была слитной чёрной фигурой. Лишь две ярко-алые точки выделялись на тёмном образе. И чем ближе мы подходили, тем явственнее я видел искажённые в красном свете рубинов черты кажущегося из-за освещения потусторонним лица. Абтармхан остановился шагах в восьми от подножия трона. Мы встали за ним. Королева спокойно сошла по шести ступеням, медленным шагом приблизилась к нашей группе, направила взгляд в лицо Абтармахана, затем — Абхилаши.
Когда правительница посмотрела на меня, я, каюсь, едва не упал в обморок. По шныряющим невесомой паутиной туда-сюда щупам прошла волна обжигающей боли, мгновенно их уничтожив. Красный свет глаз же завораживал и утягивал куда-то в бездну. В её глазах можно было утонуть. И это не метафора, долженствующая обозначить возникшую из ниоткуда великую любовь. Нет. Просто в два переливающихся разными оттенками красного и алого рубиновых омута по-настоящему затягивало разум, расслабляя тело. Кажется, она смотрела на меня вечность. Судя по системным часам — секунды две. Как и у других местных женщин, лицо Королевы было скрыто платком. Но вот капюшона на черноволосой голове не наблюдалось, хотя пряди и были заправлены под тунику ниже шеи, а не ниспадали по плечам и спине.
— Абтармахан, рада видеть, что ты всё ещё носишь мой подарок. И ещё больше рада видеть тебя. И твоих спутников, — глубокий голос, раздавшийся из её уст, был под стать внешности: тихо рокочущий где-то в глубине, он был совсем не нежным. Но женским и женственным.
— Я так же счастлив встретить снова Владычицу Самоцветов, — не представляю, как он смотрит ей глаза в глаза. И слава Энки, что я не обязан это делать. Первый озноб прошёл, но лёгкое напряжение внутри осталось. Я уверен, что смогу удержать свой разум от падения в бездну, но вот как дорого мне это будет стоить?..