– Благодарю, – ответила она, усаживаясь у окна.

Изумительно! Анхен притронулась к деревянной раме, и, не смотря на утреннюю прохладу, ей стало так приятно и тепло.

Последний раз она садилась в поезд в детстве. Батюшка тогда служил при дворе и сопровождал царскую семью на отдых. Это было незабываемое путешествие на море. Закончилось оно весьма печально – государя чуть не убили в дороге, но само это приключение – солёные брызги, яркое южное солнце, невиданные ею остролистые кипарисы и атмосфера вечного праздника ассоциировались у Анхен именно с поездом – этаким проводником из хмурого Петербурга в солнечную волшебную долину.

Госпожа Ростоцкая оглядела купе – что на этот раз приготовило ей путешествие? Однако их поездка прошла спокойно, без особых происшествий, но и скучать не пришлось. Мари снабдила её весёлыми книгами, отрывки из которых Анхен зачитывала делопроизводителю. Господин Самолётов развлекал компанию непринуждёнными разговорами, а господин Громыкин баловал их реальными рассказами из жизни сыщика.

– Вот эта махина! – не удержалась Анхен, едва спустившись со ступеньки вагона на платформу Саратовского железнодорожного вокзала.

– Право слово, неожиданный для провинции размах архитектуры, – поддержал её восторг господин Самолётов, осматривая величественное сооружение с башенками. – De gros et de colossal.

– Господа, рад приветствовать в нашем городе лучших сыщиков из столицы, – к ним навстречу устремился бравый мужчина в форме, при медалях, с чёрной повязкой на левом глазу и лихо козырнул. – Уездный исправник Веретенников!

– Чиновник для исполнения поручений сыскной полиции Громыкин Фёдор Осипович. А это служащие сыскного отделения господин Самолётов и госпожа Ростоцкая, – представил уездному исправнику столичных сыщиков рыжебородый дознаватель. – Да-с.

Господин Веретенников рьяно пожал руку делопроизводителю – Иван Филаретович поморщился, и, когда никто на него не смотрел, размял сдавленные пальцы. Художнице исправник поцеловал руку – старался деликатно, но получилось весьма неуклюже.

– Я вам, господа, здесь всё покажу, расскажу. Такие гости! – восторгался исправник как ребёнок базарному леденцу на палочке. – В лучшую гостиницу определю, вы не сомневайтесь.

– Господин Веретенников, не стоит так беспокоиться. Нам бы отдохнуть часок, отобедать, да в Никитское ехать надобно. В Никитское, да-с, – сказал господин Громыкин, придержав исправника за локоть, тот никак не мог устоять на месте.

– Отобедать?! Извольте. В лучший трактир поедем. Не сомневайтесь, в лучший!

Отставной военный, получив новую вводную, быстро сориентировался. Распорядился – багаж начальства отвезти в отделение, к трактирщику – посыльного. Пусть шельмец всё свежайшее приготовит! А не то… Ух!

– Извольте, господа, в экипаж, – пригласил господин Веретенников и усадил их в повозку с открытым верхом. – А не то могу и закрыть, ежели холодно. Закрыть?

– Ни в коем случае! – запротестовала госпожа Ростоцкая. – Как же на город смотреть-то?

Саратов мало чем отличался от обычного губернского города, но так как Анхен не часто бывала в провинции, то виды её очень заинтересовали. Она даже блокнот достала, чтоб сразу наброски делать. А посмотреть было на что. Прямые и широкие улицы указывали на грамотное архитектурное городское планирование.

– После пожара 1811 года наш Саратов, почитай, заново отстроили, – рассказывал по дороге господин Веретенников.

– Я слышал, что Саратов называют вторым Петербургом, – добавил господин Самолётов.

– Ну, до Петербурха нам далеко. Благоустройство, понимаете, не то. Но застройка у нас по строгому разрешению. Следим, так сказать, чтобы стройность улиц не нарушалась, – гордо заявил господин исправник и поправил повязку на глазу – съехала в сторону.