– Вздор какой, – спокойно парировала подозреваемая, качая головой и пожимая плечами. – Ничего подобного не было. Ночью? В бричке? С мужчиной?
– Не смейте отпираться! – повысил голос господин Громыкин. – Уборщица в гимназии указала нам на Вашу связь с учителем Александром Кожелюбовым. А Вашу ссору с мужем из-за любовника смогут подтвердить человек двадцать. Свидетелей много. Смогут подтвердить. Да!
– Смогут, пущай подтверждают. Ссориться – не означает убивать. Верно? – нашлась ловкая задержанная.
Госпожа Ростоцкая поражалась её находчивости. Интересно, а сама Анхен смогла бы так складно парировать обвинителю?
– Приведите арестанта, – приказал дознаватель, вставая со своего места под грохот отодвигаемого стула.
Городовой ввёл господина Кожелюбова. Учитель выглядел гораздо хуже, чем госпожа Колбинская. Волосы взлохмачены. Взгляд его лихорадочно метался по комнате. Увидев Ольгу, он сник. Господина Кожелюбова усадили напротив госпожи Колбинской, но он умудрялся смотреть не на неё, а в сторону.
– Это протокол обыска в доме господина Кожелюбова. Вот, полюбуйтесь. Там мы нашли похищенные в Вашем доме вазы, – сказал господин Громыкин, предъявляя бумагу прямо Ольге под нос.
– И что? – упрямилась задержанная, сначала отодвинувшись, а после и вовсе отвернувшись от протокола.
– И то! Господин Кожелюбов утверждает, что именно Вы его попросили увезти вазы в ночь убийства, – торжествующе произнёс Фёдор Осипович, оглаживая рыжую бороду. – Так кто же из вас говорит правду?
– Ну, хорошо, увез он вазы, – согласилась вдова, косясь на учителя. Болтун!
– И кто из вас убил директора гимназии? Кто?
– Откуда Вы знаете, что его убили именно мы? – удивилась вдова.
– Вы сами это сказали, – обалдел от такой наглости дознаватель. – Сами!
– Я никого не убивала, – спокойно ответила Ольга.
Анхен встала из-за своего стола и подошла к арестованной.
– Может угодно будет Вам испить воды сейчас? – спросила она в пугающей людей поэтической форме.
Господин Громыкин собрал у переносицы огненно-рыжие брови, округлил карие глаза-пуговицы. Опять она лезет, когда её не просят.
– Спасибо, Анна Николаевна. Будьте так любезны, – ответила ей с благодарной улыбкой госпожа Колбинская.
Госпожа Ростоцкая вышла из кабинета и вернулась с кружкой воды. Передала её в руки вдовы, прикоснувшись к её изящным пальцам, жадно схватившим питие. Анхен дёрнулась от этого прикосновения, и пространство дрогнуло, воздух пошёл рябью, пока окружающие её люди и предметы не испарились вовсе.