Франко разошелся. Ему хочется еще поиграть. Он снова подзывает Терезу и спрашивает:

– Тереза, как тебя зовут?

– Те-те-те-ре-за, – заикаясь, по слогам, выговаривает она с довольной улыбкой на голом лице.

– Молодец, – хвалит Франко под добродушный смех Марии, Пепе и Маргарет. – А теперь закрой глаза и сделай вот так, – он дотрагивается пальцем до кончика своего носа.

Тереза, моргая, сосредотачивается, закрывает глаза и пытается повторить то, что показывает Франко. Каждый раз ее палец попадает то в глаз, то в ухо, но никак не в кончик носа.

– Все, довольно, Тереза, – останавливает ее Франко. – Ты сдала экзамен. Можешь продолжать работу.

Аль Синатра допивает кофе и подымается со своего места.

– Джентльмены, прошу прощенья, я должен откланяться, – он рукой приподнимает шляпу, делает поворот на сто восемьдесят градусов с заносом влево и, покачиваясь, направляется к выходу…

Наступают серые хмурые зимние дни. Я стою за прилавком, а думаю о своих делах. Сегодня мне надо позвонить в «Паттерсон галери». Неделю назад я послала им фотографии работ Андрея, и они ответили, что хотели бы посмотреть оригиналы.

В перерыв я быстро перекусываю и бегу к ближайшему телефону-автомату, чтобы позвонить в галерею. Бросаю монету и набираю номер.

– Перезвоните, пожалуйста, через пятнадцать минут. Мистер Паттерсон сейчас занят.

Я жду пятнадцать минут и звоню снова.

– Извините, он все еще занят. Оставьте ваш номер телефона. Он с вами свяжется.

Я вешаю трубку. Мне надо бежать в кафе. Нет, так я, определенно, ничего не могу сделать.

С моря дует холодный ветер, моросит дождь. На набережной людей нет, в кафе тоже пусто.

Мария звонит Франко и распоряжается закрываться.

– Сеньора, всего четыре часа!

Но я вижу, он кивает головой и объявляет нам, что мы закрываемся. Это значит, что я получу меньше денег…