Пробравшись сквозь облако дыма, беглецы обнаружили металлическую лестницу. Она привела их к камерам второго и третьего уровня. Дым становился все гуще. В этом хаосе ориентироваться и двигаться становилось трудно. Ладонь охотника ощущала прикосновение маленькой и ледяной ладошки Эванджелины. Он крепко сжимал ее, словно опасаясь, что спутница может исчезнуть в дыму.

Вместе они бросились к выходу из тоннеля, переступая через тела упавших, растоптанных и изувеченных. Верлен ощущал, что женщиной владеет нерешительность. На бетонном полу в лужах собственной крови лежали люди в мундирах, в руках некоторых еще оставалось оружие. Охранники погибли, когда пытались преградить монстрам путь к спасению. Огромная стальная дверь начала закрываться, медленно поворачиваясь.

– Они пытаются удержать ангелов внутри, – проговорила Эванджелина.

Верлен приложил руку ко рту и носу, однако густой химический дым все равно попадал в легкие. Новый взрыв разбросал осколки по воздуху, и через мгновение Паноптикум погрузился во тьму.

– Вот и свет погасили, – сказал ангелолог.

Хотя у него не было никаких на это оснований, он испытывал уверенность в том, что ядерные реакторы каким-то образом связаны с питавшим Паноптикум источником энергии.

Ладонь ангелицы выскользнула из его руки. Он шагнул вперед, пытаясь найти ее.

– Эванджелина, – позвал охотник, но его голос потерялся в оглушительном шуме, поднятом тысячами окружавших их ангелов.

– Я здесь, над тобою, – отозвалась она, и он заметил вверху облачко яркого света.

Верлен заморгал, пытаясь рассмотреть спутницу, повисшую над его головой, словно птица. Женщина наполнила своим дивным светом весь купол Паноптикума. Ему показалось, будто само солнце вдруг спустилось в подземелье. Эванджелина не могла принадлежать к нефилимам, потомкам любого низшего ангельского чина, или к имимам. Она не имела отношения к анакимам, мара, голобимам или гибборимам. Вывод был настолько прост, что он даже удивился тому, что не пришел к нему раньше. Только теперь, узрев красоту настоящего чистого ангела, можно понять, какой благодати были лишены нефилимы.

– Нам нужно найти незаблокированный тоннель, – крикнул Верлен. – Если разрушен ядерный реактор, живыми отсюда не уйти. Если не найдется открытый тоннель, мы погибнем.

– Возможно, найдется другой путь наружу, – ответила Эванджелина.

Мужчина взглянул вверх, пытаясь представить себя на месте возлюбленной и посмотреть на развалины с высоты. Она находилась под потолком сооружения.

– Сверху тебе ничего не видно? – спросил он.

Эванджелина опустилась пониже, и Верлен без малейших раздумий вцепился в нее. Она быстро и безрассудно полетела по Паноптикуму, взвиваясь вверх и опускаясь, словно плыла по бурному морю. Верлен изо всех сил держался за нее, он испытывал прилив адреналина. От очередного подъема захватило дух. Хотелось теснее прижаться к ангелице, двигаться в такт ее телу, подниматься с ней выше и выше. Иных мыслей и желаний у него в тот момент не было. Ничто не имело значения, пока возлюбленная находится рядом с ним.

Отголоски нового взрыва прокатились по Паноптикуму, огненная волна преградила путь. Женщина нырнула вниз и резко взмыла вверх. У Верлена перехватило дыхание, и он выпустил тело Эванджелины из рук. Охотник падал, тщетно пытаясь зацепиться за что-то твердое. Но прежде, чем он успел выкрикнуть ее имя, подруга явилась сама. Взирая зелеными глазами, блистая ярким, как солнце, телом, она поднырнула под него и подхватила…

Верлен с удивлением смотрел на нее. От женщины исходило мудрое спокойствие, и к нему – вопреки тому, что она была гораздо сильнее ангелолога и только что спасла его жизнь, – примешивалась восхитительная нежность.

– Спасибо, – шепнул он. – Я в долгу перед тобой.

– Я не могла допустить, чтобы ты упал, – проговорила она.

Они спустились к земле, и Верлен принялся рассматривать спутницу на фоне руин Паноптикума. Посреди облака дыма, со сложенными крыльями, она казалась неотличимой от человека.