– И здесь же распался, – добавила Вера.

– Именно, – согласился Азов. – Сыновья Ноя – Сим, Иафет и Хам – отправились в различные края, став прародителями азиатских, европейских и африканских племен, как всем нам известно из начального учебника по ангелологии. Также широко известно, что нефилимы убили Иафета и один из них занял его место в ковчеге, таким образом обеспечив существование ангелов после Потопа.

– А вот не знали вы другого, – вступила в разговор Света, – того, что Ной описывал все, как было. Потоп, свое плавание в ковчеге, записывал мысли о женах и детях своих сыновей, даже писал о размножении тех животных, которых пас… На его глазах завершился один мир и начался другой. Бог назначил ему жить, в то время как все вокруг погибло. Так что обращение старца к мемуарам вполне разумно.

Она открыла записную книжку, извлеченную из шкафа.

– Прежде чем перейти сюда, я занималась древними языками, и мне пришлось помогать Азову в его попытках дешифровать содержание табличек Ноя. На этой странице, – проговорила она, указывая на запись, сделанную необъяснимо знакомым почерком, – сделана копия слов, обнаруженных на табличке. – Указала на лежавшую в витрине деревяшку. – Здесь описываются семена, взятые Ноем в ковчег.

– Значит, это мемуары Ноя? – спросила Вера.

Надев резиновые перчатки, Азов открыл витрину и достал табличку.

– Данный кусок дерева, – проговорил он, – представляет собой одну из более чем пяти сотен табличек, извлеченных нами из деревни, находящейся теперь на глубине трехсот пятидесяти метров под поверхностью Черного моря. Они хранились вместе – в сундучке. Согласно датировке по радиоуглеродному анализу, их возраст почти пять тысяч лет.

– Простите, но вам трудно поверить, – проговорила Вера, натягивая предложенную ей дамой пару перчаток, прежде чем принять табличку из рук старика. – Любая органика быстро распадается под водой.

– Напротив, – возразил Азов. – Состав воды Черного моря дал идеальные условия для хранения древесины. В сущности, это мертвое море. Хотя прежде оно было пресноводным озером, хлынувшая в него соленая средиземноморская вода создала бескислородную среду. Там нет организмов, способных разрушить дерево или другие непрочные материалы. В ней сохраняются неизменными материалы, без следа исчезающие за тысячелетия, как бы застывая во времени. Мечта археолога.

Вера провела пальцами по табличке. Та оказалась легкой, сделанной из прочного твердого дерева, на ней были изображены странные символы. Заглянув в записную книжку Светы, она невольно отметила, что символы самым удивительным образом схожи с рисунками в альбоме Распутина. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы без промедления не оповестить всех о замеченном сходстве.

– Итак, вы утверждаете, что таблички не просто относятся к периоду жизни Ноя, но были написаны им самим? – спросила гостья.

Азов ответил:

– Дощечки обнаружены среди прочих предметов в поселении, где Ной жил после Потопа.

– Как вы узнали? – спросила Вера.

– Из датировки по радиоуглеродному анализу, местоположения поселения, личных вещей старца. Но в первую очередь – из самих табличек.

Женщина повертела деревяшку в руках. Та казалась извлеченной из какой-нибудь египетской гробницы.

– Но если она настолько стара, как вы говорите, то давно должна была истлеть.

Врезанные в поверхность знаки местами стерлись.

– Но что это за письменность? – спросила Вера, пытаясь скрыть растущее волнение.