— Вот как? — пытаясь сохранить остатки самообладания, переспросила я. С трудом, но мне это удалось: — И что же вам ответила матушка? — Несмотря на опасения, голос даже не дрогнул.

— Сочла нужным согласиться с просьбой князя, — вместо Северова ответила Елизавета Николаевна. Подошла ко мне… — Я верю, что вы будете счастливы….

В отличие от нее, я не верила — знала, что будем, но… не при таких обстоятельствах.

Успокоилась я довольно быстро, достаточно оказалось внимательнее присмотреться к тем, кто поторопился решить мою судьбу.

Судя по тому, что видела, ни один из них об отдыхе в прошедшую ночь даже не мечтал.

Чем занимались?! Вряд ли, как я, терзались вопросами собственного будущего.

— Поправьте меня, если ошибаюсь, — "мило" улыбнувшись князю, прошла я в комнату и присела на стоявший неподалеку стул. — Все вот это… — я обвела взглядом комнату, сводя их троих воедино, — имеет непосредственное отношение к Черному принцу. И, насколько я понимаю, должно обезопасить меня, если и не от его внимания, так от настойчивости — точно. Но вы, господа, — я мимолетно посмотрела на Шуйского. Выглядел тот… совсем неважно, — были бы не вы, преследуя лишь одну цель. Вторая, по счастливой для вас случайности, тоже каким-то образом касается меня. — Я сделала короткую паузу, наслаждаясь не столько зрелищем слегка подобравшихся мужчин, сколько обличительной речью. — Вам ведь так хочется вернуть Око его законному владельцу….

Ах, как я гордилась собой…. Как наслаждалась каждым словом….

Я прекрасно понимала, что для этих двоих я — делающий первые самостоятельные шаги птенец. Да и матушка…. Не зря с ней предпочитали не связываться, с некоторых пор даже не пытаясь втянуть в свои интриги.

— Все не так просто, — подтверждая мои мысли, начал Северов, терпеливо дождавшись вот этой самой, многозначительной паузы. Подошел ближе, остановился напротив.

Весь такой монументальный и неприступный.

Мой сарказм относился скорее ни к нему, а ко мне самой. Было в этом мужчине нечто притягательное, не только заставляющее неровно биться сердце, но и вызывающее непреодолимое желание оказаться его достойной.

Вот это-то и требовало надавать себе оплеух, заставив вспомнить, что должность старшего следователя досталась мне отнюдь не благодаря тому, что глава Департамента благосклонно относился к моей матушке.

— Вашей руки я просил бы в любом случае… — вклинился он в мой внутренний монолог.

— Мне об этом известно, — довольно невежливо перебила я его, — как и вам, что в том самом… любом случае, Елизавета Николаевна отправила бы вас за ответом ко мне.

— Настенька… — матушка молитвенно сложила руки на груди, вызвав у меня нестерпимое желание рассмеяться.

То, что она была вынуждена дать свое согласие, не значило, что она не поддержит меня в стремлении испортить этим господам утро.

— Они — кирты, — Шуйский неторопливо отошел к окну, сдвинул штору, выглянув на улицу. — Это все меняет.

— Кирты? — порывисто поднялась я, заметив, как побледнела матушка.

С поддержкой опоздала. Северов — тоже. Елизавета Николаевна чуть пошатнулась, но тут же выпрямилась, коротким, но категоричным жестом отказавшись от нашей помощи.