— Настя! — донеслось уже ближе.

— А он настойчивый, — как-то… укоризненно, качнул головой Горев и….

Кожа под браслетом oтца пылала, предупреждая об опасности, но я все равно бросилась вперед, надеясь, что у меня хватит сил защитить нас обоих….

Боль туманила сознание, хoтелось закрыть глаза и уплыть в блаженную тьму, колыхавшуюся вокруг, но я держалась….

— Смотри на меня! — когда я в очередной раз попыталась поддаться соблазну, потребовал Сашка. — Смотри….

— Смотрю… — прошептала я, едва двигая губами. Первый удар, который нанес Горев, лишь оцарапал кожу на плече, но был и второй, а потом и третий, в бок, достигший своей цели.

— И помолчи, — потребовал Сашка, зажимая мне рану. Полностью остановить кровь ему не удалось — мешали блокаторы, но толчки под его рукой, отдававшиеся болью во всем теле, стали не такими яростными.

— Ты его убил? — не вняла я просьбе брата. Молчать было страшно, словно именно слова привязывали меня к жизни, не позволяли потеряться, раствориться в подбиравшейся ко мне душной темноте.

Сашка оглянулся, потом вновь посмотрел на меня и качнул головой:

— Не сдохнет.

— Это — хорошо, — вздохнула я, собираясь закрыть глаза.

Я — держалась, но накатывавшая боль вновь и вновь сбивала дыхание, сжимала сердце, впивалась иглами в мои внутренности.

Боль и слабость, оказавшаяся сильнее меня.

— Смотри на меня! — на этот раз заорал Сашка, пощечиной обожгло лицо. — Не смей закрывать…. — И добавил, похоже, уже не для меня: — Сқорее же! Скорее!

Кого торопил, я догадывалась. Виктор. Тоже ранен, но идти за помощью больше было не кому.

— Больно… — очередная волна обдала, заставив застонать сквозь стиснутые зубы.

— Не смей! — прошипел Сашка, подвесив между нами еще одну каплю света. Та светила ровно, но — слабо, отказываясь разгораться.

Блокаторы….

Выругался, вспомнив и графа, и князя и, почему-то, господина Соула….

Про первых двух я была согласна, а вот Фарих….