— Нет, — качнул тот головой, — старший. Но что тот, что — этот, оба…

Последнее слово он «проглотил», брoсив в мою сторону быстрый взгляд. Знал, кто я? Или….

Ответ на этот вопрос я могла получить и позже.

Через будку мы прошли спокойно, похоже, о нашем появлении уже были предупреждены. А дальше…. Не знаю, как для Березина, но для меня перестало существовать все, кроме деталей, способных дать подсказку в деле нападения на княгиню.

Схему, которую дополнил Сашка, я помнила хорошо, потому и шла уверенно, отмечая нюансы, которых не найти ни в одном, самом подробном протоколе осмотра. Ощущения. Предчувствия….

Дорожка узкая, двоим только разойтись. Но это — здесь, там она шире, в расчете на женское платье. Под ногами плитка, но не мрамор — песчаник. Шаг мягче… легкий, неслышный…. Кустарник стоит плотно, зеленая шапка похожа на идеально ровную стену. Высота…. Я подошла ближе, подозвав Березина, оценила, что он, выпрямившись, не доставал до верхнего края.

Через равные промежутки тумбы в мой рост, с лежащими на них шарами магических светильников.

Поворот, еще поворот. Вправо. Влево….

— Сюда, — Сашка остановился у очередного изгиба.

Я подошла, Березин следом….

Беглый осмотр ничего не дал. Даже зная, что искать, я не видела ничего необычного. Куда ни кинь взгляд — сплошная стена кустарника.

— Эх, вы! — укоризненно протянул братишка, когда Владимир, последовав моему примеру, развел руками. — Смотрите, — не без труда сдвинул он тумбу, рядом с которой стоял.

— Вот даже как! — вздохнул Березин, наклонившись к узкой щели между двумя кустами. Шевельнул гибкий ствол, открывая проем. — Кто первый? — обернулся к нам.

— Я, — ожидаемо ответил Сашка и «нырнул» в пустоту. — Свободно, — позвал меня.

Посмотрев на угрюмогo Березина, последовала за братом. Об удобстве говорить не стоило, но пролезла легко, тут же оказавшись на газоне. Сумрачно, но еще одну стену метрах в тридцати, я разглядела без труда.

— Никогда больше не посмотрю на фрейлин, — неожиданно зло бросил Владимир, выбравшись вслед за мной на волю.

— Α ты ещё не женат? — обернулась я к нему. Достав из кармана платок, стерла кровь с царапины на его лице.

— Теперь уже и не женюсь, — раздраженно ответил он и, опередив нас Сашкой, пошел к изгороди.

Мы с братом переглянулись — будто на фрейлинах свет клином сошелся, и, молча, направились за ним. Ο чем Владимир сейчас думал, прекрасно понимали. Одно дело — узнать, что ты оплошал, другое….

С этой стороны проход в кустарнике был хорошо заметен. Щель узкая, только протиснуться, но было бы желание.