— Ради твоей семьи, я надеюсь, что у тебя хороший полис страхования жизни, — кивнул я, не отрывая взгляда от О"Коннор.

Мужчины на лестнице бросились на охранников, схватили их за шеи и повалили на землю. Под нами разразился хаос, который втянул в себя всех охранников и сотрудников в этой части тюрьмы. Сирены зазвучали, как симфонический оркестр; это была музыка для моих ушей.

— Сезон открыт, друзья мои, выпустите своего внутреннего монстра, — спокойно заявил я.

Перешагнув через упавшего охранника, я схватил простыню и оторвал ее часть, прежде чем поднести к носу и рту. Я начал обратный отсчет с пяти, и, как и ожидалось, когда я добрался до одного, взорвались канистры с бензином, распространяясь внизу подобно туману.

— Всем лечь! Всем лечь на землю, сейчас же!

Интересно, что теперь скажет начальница тюрьмы.

ДЕНЬ 17

151.

152.

153.

— Как ты это делаешь? — закричала она, ударив рукой по двери.

154.

Игнорируя ее, я сделал еще одно отжимание.

— Каллахан, я с тобой разговариваю! — рявкнула милая старая Надзирательница.

— Извините, начальник, одиночное заключение испортило мне слух, — сказал я, вставая, чтобы потянуться. — Как у вас дела сегодня?

— Ты здесь уже три дня. Никаких посетителей. Никаких контактов. Ничего особенного, и все же шесть семей моих людей стали мишенью. Шесть. По две каждый день. Как ты это делаешь? Я знаю, что это ты! — взвыла она, снова стукнув рукой по моей двери.

— Позвольте мне прояснить это. — Я вытер лицо своей рубашкой. — Когда я сижу в тюрьме, это моя вина. Когда я не в тюрьме, это все еще каким-то образом моя вина? Может быть, это не я. Может быть, это полицейское управление Чикаго. Может быть, это ты, за то, что выводишь меня из себя. Но опять же, все это лишь гипотетически….

Она медленно сглотнула.

— Так вот какой ты зверь?

— Я просто человек в клетке.