Я наклонилась ниже к столу и ближе к Шефу, и прошептала:

— Пока он человек, нет волчьего запаха. Он как я!

Шеф нахмурился, делая глубокую затяжку на половину сигареты. В этот момент к нам подошла официантка. Она освежила чашку мужчины, долив крепкого кофе, а передо мной поставила тарелку с салатом и бургрегом с картошкой.

— Ты уверена в своих словах? — осторожно спрашивает Шеф, когда остались одни.

В ответ закивала, вгрызаясь зубами в сочное мясо. Я не ела казалось целую вечность, поэтому дала возможность начальнику обдумать мои слова, пока разделываюсь с едой.

Он докурил сигарету, выпив залпом кофе и даже не поморщившись. Щёлкнув пальцами, получил новую порцию и негромкое недовольное фырканье от официантки. Откинувшись на спинку дивана, разложил руки по краю, пристально наблюдая за тем, как ем, будучи погружённым в свои мысли.

— Значит, поступим таким образом: ты будешь присутствовать с нами при допросе. И через микрофон давать свои указания и вопросы. Тебя устроит такой вариант? — спросил он голосом, не терпящим возражений.

Кивнув пару раз, шумно через трубочку глотнула газировки.

— Но сначала ты поспишь. На тебе лица нет, — с неожиданной заботой продолжил Шеф.

— А мои ребята? Антон и Берт?

— Нет. Исключено. Потом сама решишь, что можно рассказывать, а что нет.

— Я не могу утаивать от них информацию. После исчезновения команды…

— Ты ещё не слышала этого парня. И не знаешь, что он скажет о тебе. Елена, будь осторожна. Ты возвращаешь на старую дорогу и сама знаешь, насколько она непредсказуема и опасна.

Покачав головой и отставляя стакан, отвечаю:

— Мне некуда возвращаться, Шеф. Сейчас всё снова происходит очень быстро. И я к этому готова.

* * *

И снова оказавшись в этом сне, спускаюсь вниз, по ступенькам, вычёркивая увиденное, закрывая глаза и наощупь проходя в зал. Чувствую, что в этот раз всё немного иначе.

Стою возле гроба, положив руку на заснеженную крышку. Со стороны провала дует холодный ветер, взъерошивая волосы, поднимая обжигающие льдинки в воздух, заставляя их кружиться в хороводах. Тяну руки к краю, чтобы сдвинуть могильную плиту, и сзади раздаётся голос.

— Это твой сон, Елена? Ты это видишь каждую ночь?

Я словно одеревенела. Руки застыли над крышкой, не могу ни голову повернуть, ни даже вздохнуть полной грудью. Только глаза двигаются, поэтому краем вижу его фигуру. Он встаёт рядом, засунув руки в карманы брюк.