Конвоир провел Глеба в переполненную камеру. В помещении, рассчитанном на одновременное пребывание двадцати человек, разместили, по примерным прикидкам, что называется «на глазок», более пятидесяти человек. Мест на кроватях не хватало, поэтому арестованные сидели на полу или стояли, прислонившись к стенам. Тем не менее кондиционеры и фильтры справлялись, воздух в камере оставался свежим, с приятным цветочным ароматом.

Дверь в камеру открывалась каждые тридцать секунд, попеременно то впуская нового арестованного, то, по требованию охранника, выпуская объявленного заключенного. Многие из входящих новичков хромали. Повязка медицинского пакета первой помощи встречалась у каждого второго.

На лицах всех без исключения читался страх. В условиях общего унылого настроения разговоры не складывались. Каждый старался вести себя как можно тише. Ужас пережитого на улицах, вкупе с вколотыми успокоительными и обезболивающими, подавлял волю к сопротивлению. Люди ждали своей участи. Тем временем невидимый конвейер обработки судьбы забирал все больше и больше задержанных. Очередь быстро продвигалась и, наконец, спустя долгих тридцать минут, дошла и до Глеба.

Охранник громко произнес его имя и жестом указал на дверь. Наручники вновь вернулись на запястья арестованного. В проходе Глеб посторонился, пропуская в камеру мужчину с залитым кровью лицом. Охранник никаких возражений не высказал. Глеба провели по длинному коридору в компании трех незнакомых ему человек, также одетых в наручники. Вновь короткая очередь перед закрытой дверью. На этот раз простоять пришлось около пяти минут, пропустив перед собой двоих невольных попутчиков.

Комната оказалась небольшой. Стены создавали иллюзию зала судебных заседаний, но в реальности стоял только один длинный стол, за которым сидели должностные лица судебной коллегии. Двое носили черные полицейские мундиры, третий был высокопоставленным офицером флота с орденской планкой на груди.

– Господин Глеб Морозов, – поприветствовал вошедшего Глеба полицейский чин с шикарными усами на ковбойский манер, – вы доставлены для проведения суда по вашему участию в вооруженном бунте против законной власти Континентального союза. В связи с действием режима чрезвычайного положения все гражданские права и судопроизводство упразднены, процедуры обжалования решения суда приостановлены. Судопроизводство будет проходить в упрощенном порядке с вынесением решения полицейским ИскИном при полном соответствии букве закона и игнорированием моральной составляющей тех или иных поступков. Вам понятно?

Глеб кивнул.

– Отлично. В таком случае приступим. Судебное разбирательство по делу Глеба Морозова открыто. ИскИн на связи? Каков статус работоспособности?

– ИскИн на связи, – отозвался механический голос без оттенков эмоции. – Для принятия решения выделяю три минуты двадцать одну секунду объективного времени. Готов к работе.

Полицейский чин, не представляясь заключенному, вызвал на своем экране текстовый файл и начал зачитывать.

– Начало судебного разбирательства внесено в протокол. Глеб Морозов был задержан на уровне двадцать один шахты семь во время силового контакта сил правопорядка с группой лиц у импровизированной баррикады. На лице Глеба Морозова наблюдается краска, неоднократно замеченная в актах вандализма на улицах города. На лице и теле присутствуют признаки участия в массовой драке в виде царапин и ушибов. Сопротивления при задержании не оказывал. Дал показания об опознании трагически погибшего Олега Мирских. Глеб Морозов обвиняется в участии в массовой акции протеста без вооруженной борьбы, с участием в массовых беспорядках. ИскИн, проанализируйте все поступки Глеба Морозова на состав преступления и вынесите приговор.

Наступила тишина. Спустя две минуты раздался механический голос. Глеб инстинктивно посмотрел в потолок, хотя голос шел со всех сторон.

– Анализ данных объективного контроля указывает на низкую степень личного участия Глеба Морозова в массовых беспорядках. Также доподлинно установлена непричастность обвиняемого к организации массовых беспорядков и организации акции массового протеста. Наличие краски на лице не принимается в качестве доказательства, так как доподлинно установлена причина появления полосы на лице в результате попытки Глеба Морозова воспрепятствовать акту вандализма. Системы объективного контроля не указывают на участие обвиняемого в каких-либо драках. Данные телесные повреждения были получены в результате давки и паники. В то же время решение об открытии дверей офиса и выход к протестующим во время силовой акции пресечения нарушения правопорядка расценивается как участие в массовой акции протеста без вооруженной борьбы. Приговор: Глеба Морозова освободить из-под стражи, не применять дисциплинарных санкций, понизить социальный рейтинг на один уровень с лишением права ведения собственного дела.

Это был крах всех его трудов за несколько лет. Глеб в возмущении воскликнул:

– Выдвигаю протест! Я вышел из офиса только для оказания медицинской помощи.

– Протест отклонен, – невозмутимо отозвался Иск-Ин. – Вы не обладаете медицинской квалификацией для такого рода деятельности. Вы имели право остаться в своем офисе.

– Но там умирали люди! Я спас незнакомого мне человека, перекрыв у него кровотечение!

– Анализирую. – На тридцать секунд воцарилась тишина. – Данные достоверны. Протест принят как смягчающее обстоятельство. Есть ли иные доказательства вашей невиновности?

Глеб замялся. Сразу ничего не приходило в голову.