Принцесса повернулась, опрокинув стопку отобранных книг. В проеме стояли Икрей и Равенель.

— Чем буду занята? — спросила девушка после короткой паузы.

Опустившись на колени, она было начала собирать рассыпавшиеся книги, но ей не дали закончить. Икрей легко поднял принцессу с пола и отнес на освободившийся диван. Трейвент и Равенель уселись по бокам от Лин, а младшенький опустился перед ней на колени. Выглядело все так, будто трехипостасные взяли Шарлинту в кольцо. Девушка лишь беспомощно переводила взгляд с одного амаира на другого, пытаясь понять, что именно они задумали.

— Готова получить ответы на свои вопросы? — с какой-то легкой мальчишеской улыбкой поинтересовался Икрей.

— А у меня есть выбор?

Она невесомо провела пальцами по темным кругам под голубыми глазами младшенького.

— Много работы? Устал? — спросила девушка, подумав, что, наверное, стоит отложить этот разговор и дать Икрею отдохнуть, а Трейвенту окончательно прийти в себя.

— Устал, — согласился младший амаир. — Но откладывать мы ничего не будем.

Он перевел взгляд на Равенеля, словно передавая ему право говорить. Но старший амаир не торопился, оставляя Лин возможность, вновь задать свои вопросы. Повисшая в комнате тишина словно была наполнена напряжением, от которого по коже принцессы пробегали холодные мурашки. И почему-то сложнее всего, оказалось, прервать ее первой.

— Кто спас Трея? — наконец, выдавила из себя девушка.

— Ты, — вновь повторил Равенель. — Ты и ваш с Трейвентом ребенок. Твоя магия, ваша общая кровь, переданные по наследству способности.

В ушах Лин зашумело. Она пыталась осознать то, что произнес Нел, но получилось почему-то с трудом. Ладонь безотчетным жестом накрыла плоский живот. Амаиры молчали, видимо, ожидая какую-то реакцию от принцессы. Но Шарлинту словно полог спокойствия накрыл. Она и сама не могла понять, что именно чувствует, лишь мысленно повторяла про себя последнюю фразу Нела: «Твоя магия, ваша общая кровь, переданные по наследству способности». Словно формулу, которую нужно привести к определенному решению. Вспоминая при этом ощущение слабой струйки чужой магии, влившейся в ее собственную.

— Наш дракончик тоже феникс? — заговорила девушка.

— Она — не дракончик. Она просто феникс.

— Девочка? Но откуда? Вы же говорили, что это невозможно.

Лин чувствовала себя потерянной. В общем-то, она понимала, что рано или поздно при их отношениях дети появятся. Но почему-то принцессе и в голову не пришло, что на срок их появления она могла бы и повлиять. В ее запасах подобного зелья не было, но сварить его не составило бы никакого труда.

— Мы говорили, что это большая редкость, а не совсем невозможно, — вмешался Трейвент. — Амаинты чувствуют своих детей с пятой недели. И пол и магию. Твой щит не давал увидеть раньше.

Было сложно понять, принять, осознать. Шарлинта пока даже самой себе не могла ответить, какие именно чувства вызывает у нее подобная новость. Она всегда думала, что с ее детьми будет иначе, чем с ней самой. Что они не испытают то пренебрежительное равнодушие, которое она в полной мере получала от собственного отца. Но это были мысли о чем-то далеком. А сейчас, прямо под ее ладонью, уже рос маленький феникс.

— Такая кроха смогла спасти тебя?

— Вы с ней вместе. Сил крохе не хватило бы, а твоя магия не могла справиться со всеми последствиями ловушки, настроенной на дракона. Она просто окрасила твой дар своим.