– Встречаешься с кем-то? – Продолжил спрашивать папа, оглядывая мою кухню, явно настроенный на миролюбивую беседу.

Но я подняла голову и замялась. Молчание затянулось.

– Не важно, – Отрезала мама, прерывая не успевший начаться этот такой неудобный для всех разговор. – Разумеется, тебе очень интересно, с какого перепуга мы вдруг заявились спустя столько лет.

Меня всегда восхищала ее прямолинейность. Я кивнула.

– За тобой охотятся нехорошие люди, дочь. И мы приехали, чтобы увезти тебя в безопасное место.

Нехорошие люди? Безопасное место? Что вообще происходит? Скорее всего, любую мою реакцию на свое заявление они предполагали заранее, сами будучи внешне спокойными, серьезными и крайне собранными.

– Возможно, ты уже заметила некоторые странности вокруг собственной персоны? – Определенно, прямолинейность и талант видеть все насквозь делали мою мать существом высшего порядка.

Да, так и есть. В последнее время странности меня просто преследуют. Преследуют с того самого момента, как я встретила Кира…

Папа нахмурился, из его глаз исчезли смешинки, мама отставила чашку, и оба смотрели на меня выжидательно. Вопросов было много, я бы даже сказала, их было неадекватное, не влезающее в голову количество, и все они смешались между собой, образовав одну большую вязкую кашу. Кому я вдруг понадобилась и для чего, откуда мои родители об этом осведомлены, куда собираются меня спрятать, и что вообще происходит? Но на поверхность всплыл один вопрос, показавшийся наиболее важным. Зная ответ, можно было предугадать ответы и на все остальные.

– Что происходит?

Родители переглянулись. – Это долгий разговор.

– Я никуда не тороплюсь.

Они, по-видимому, тоже не спешили. Кот вальяжно прошествовал вдоль стола и потерся об отцовские ноги, своим громким урчанием слегка разряжая атмосферу. Кот был разборчив в людях.

– То, что ты узнаешь, тебя шокирует, – Сказала мама, почесывая Кота за ухом, – но не смертельно. Возможно, ты бы никогда этого всего и не узнала, кабы на тебя не вышли те, от кого мы тебя все это время старательно скрывали.

– А ведь мы так усердно пытались спрятать тебя подальше, позволив самой выбрать место для жизни. – Тяжко вздохнул отец.

Мать кивнула. – Жаль, хватило ненадолго. Мы из другого мира, дочь.

Я предполагала любой ее ответ. Любой, кроме этого.

– Из какого? Из Третьего? – Скептицизм в моих словах зашкаливал. Я переводила взгляд с отца на мать и обратно, ожидая, что они не выдержат и рассмеются, и все напряжение между нами рухнет как карточный домик. Но нет. Судя по всему, они сами верили тому, что говорили. Рука самовольно потянулась к телефону, чтобы набрать ноль три.

Мать извлекла из кармана тоненькую цепочку с кулоном в виде крошечного хрустального шарика, и положила передо мной на столешницу. Едва заметное, полупрозрачное плетение цепочки напоминало мне мой недавний подарок, а шарик… Он выглядел как нечто инопланетное. Чуть светящийся, переливающийся в свете лампы, казалось, он впитал в себя все оттенки синего и голубого, искрясь изнутри настоящим звездным небом. Ни в одном ювелирном магазине я никогда не встречала ничего подобного раньше, и очень трудно было оторвать глаз от этого нездешне прекрасного камня. Моя рука сменила направление, и вместо телефона коснулась синего самоцвета. Тот едва уловимо заискрился и потеплел от моего легкого прикосновения, постепенно наливаясь чернильной синевой.

– Это Индиго, камень-артефакт цвета нашего рода. Только истинные представители рода могут его касаться. – Улыбнулась мать. Ее взгляд, подобно этому хрустальному шарику, заметно потеплел.