— Бери дальше: до пенсии. И угомонись уже.

— А вдруг из школы исключат? — голосок тихий, испуганный.

Анна прошмыгнула за ворота.

Каждый шаг отдавался тягучей болью в суставах, кожа на плечах и спине будто полыхала, касание ткани заставляло вздрагивать и сжимать до скрипа зубы. Обхватив себя руками и покачиваясь, Анна обошла дом кругом, вышла к знакомой уже спортивной площадке. Она помнила — там был спуск к морю, поискала глазами проход. Не найдя, обошла ограждение узкой, едва протоптанной тропинкой.

Смолистые кипарисы, акация: цепляясь за ветки деревьев, девушка спустилась по склону, присела на каменистом уступе. Ветер порывисто бил по щекам, срывался на сиплый крик. Пробираясь под тонкую ткань рубашки, холодил воспаленную кожу, заставлял уныло ёжиться и щурить глаза. Он приносил на своих крыльях голоса. Незнакомые, пугающе-враждебные. Анна сжала виски, отгоняя их.

Отсюда, с высокого берега, открывался удивительный вид на море. Наверное, если бы оно было спокойным, то небесная синева отражалась бы в нем, смыкалась на линии горизонта сладким поцелуем. Сейчас море хмурилось, тревожилось, вторя набухшим дождем облакам. Словно предсказание предстоящей ссоры, из-за горизонта поднималась черная волна надвигающейся бури.

Девушка зябко обхватила щиколотки, прижала к груди острые колени, раскачиваясь в такт порывам ветра.

Не отпускал страх за Тимофея. Разговор с отцом подтвердил — там что-то происходит. Перед глазами, сколько ни прогоняй, вновь и вновь вставал образ уходящего в темноту парнишки.

— Беги! — ветер ворвался в мятежные мысли голосом Тима Торопова, заставив вздрогнуть.

Аня отшатнулась, выпустила из-под ног мелкие камни и песок и подскочила: сверху, из-за куста акации показалась стройная женская фигура. Темные волосы собраны в высокий хвост, взгляд бешеный и влажный. В руках смутно знакомой женщины мелькнуло что-то страшное и темное, с гладкими боками и вытянутым носом — Анна не успела разобрать что. Застыла.

Глаза округлились, когда она, наконец, узнала и женщину, и предмет в ее дрожащих руках.

Карина Страуме.

Перед лицом Ани замерла мертвая червоточина пистолетного дула.

Скворцов вцепился в борт «Малахита»: катер с корабля обеспечения уже дежурил у буя в ожидании Торопова. Первую тройку уже приняли на борт, дайверы еще тяжело дышали и пили воду, с тревогой переглядываясь.

Низкие тучи уже задевали кромки тревожных волн, на гребнях собиралась рваная пена. Эхолокаторы цепляли придонные аномалии — другого названия для внезапно появляющихся и исчезающих объектов Самойлов не находил.

— Фиксируем формирование смерча, на нас прет.

Самойлов посмотрел на подкравшуюся вплотную линию горизонта: тонкая вертикальная нить, словно гигантское веретено, ввинчивалась в морское полотно, заметно расширялась.

— Спасательной группе: приготовиться к экстренному всплытию. Предупредите Рыбаченко, пусть принимают ребят.

Теперь главное понять, кто упрямее и ловчее: они или подобравшаяся тайком стихия.

Словно насмешка над очевидным для опытного моряка: береговая метеослужба сообщила о наличии штормовой опасности. Скворцов затейливо ругнулся и отбросил сводку.