В марте 2005 года опять десятидневные сборы в Турции, и потом месячные сборы в Крыму.

Крымские приключения начались с площади крымского вокзала. Я не ездил на поездах внутри бывшего Союза лет пятнадцать, поэтому не понял, для чего нам нужно собраться на площади Курского вокзала, но на это предложение Игоря, Тошкиного тренера, ответил – будем. Оказалось, что докатить свой собственный чемодан до перрона вокзала – это весьма непростая задача – надо преодолеть два подземных перехода. Ехали мы на месяц, чемоданы были у всех неподъёмные, а носильщики брали за этот маршрут непомерные деньги. Поскольку сопровождали в поездку детей в основном мамы или бабушки, для многих эта задача становилась весьма непростой. Собравшись группой, мы наняли две телеги и в складчину оплатили их. Вокзальные носильщики загрузили на них всё наше барахло, тщательно перевязали его и, героически преодолевая спуски и подъёмы, доволокли его до нашего вагона.

Понимая, что ехать сутки будет скучновато, мы с Милкой набрали винишка, забив им переносной автомобильный холодильник. Сначала зашли тренеры – Игорь с женой Ольгой, которая везла на сборы свою группу, потом чья-то мама, затем ещё кто-то и так, пока присесть стало негде – остальные столпились в дверях.

Заселили нас в какой-то пансионат, кормили, по рассказам внука, там нормально, но номер наш был как после бомбёжки. Достаточно сказать, что у лейки душа не было кронштейна для крепления. Мы с Милкой как будто попали в нашу юность, когда мы в 1968 году ездили в Крым вдвоём, за год до нашей свадьбы.

Но нас это как-то не удручало. Тоха тренировался, а мы болтались по прибрежным ресторанчикам, где нас веселила тяга хохлов к салу. В одном таком заведении я заказал какую-то местную рыбу и, попробовав её, почувствовал вкус сала. Подозвав официантку, я спросил:

– Это рыба?

– Да, а почему вы спросили?

– Она на вкус свининой отдаёт и пахнет свининой.

Скромно потупившись, официантка ответила:

– А повар её на свином жиру жарит.

Но жареная барабулька и драники в скромной кафешке рядом с нашим пансионатом были всегда чудесны, на них собиралась почти вся наша экспедиция.

Ольга с Игорем были с сыном – малышом лет трёх-четырёх по имени Павел.

Однажды, до наших сборов, они были у нас с Пашкой в гостях, ему тогда было годика два с небольшим. Зашли, Оля говорит:

– Ну, мы ненадолго, всё равно посидеть не даст.

Я вспомнил, что у нас есть секретное средство для занятия внимания детей..

– Я думаю, что какое-то время у нас будет, – и высыпал на ковёр в нашей спальне перед Пашкой из огромной икеевской коробки кучу моделей автомобилей. Пашка оцепенел.

Стол был накрыт в соседней комнате, часа полтора мы сидели, выпивали, разговаривали, когда появился Павел. Он, держа в руках и прижимая к груди несколько моделей, произнёс:

– Компания.

Пашка был на кортах поочерёдно то с мамкой, то с отцом. По утрам он заходил к нам гости, Милка угощала его кашей, которую варила на двоих – Тошке и Пашке, вдруг зайдёт.

Как-то раз, когда мы сидели за столом во дворе той самой кафешки, Пашка ходил вокруг нас и похлёстывал по очереди по нашим спинам тоненьким прутиком. Не видя соответствующей реакции, подобрал веник, которым подметали хилый газончик с вытоптанной травкой, где размещались стол и лавки. Покрутив в руках, взял его за прутья, чтобы огреть кого-то именно комлем. Ольга, заметив это, отвлеклась от разговора, отобрала у Пашки веник, выкинула его и присела к столу. Пашка даже не заревел, продолжил поиски, через несколько минут появился с толстенной палкой и стал оглядывать нас, кого бы огреть. Увидев его приготовления, я собрался окликнуть Игоря, чтобы он обратил внимание на Павла, но опоздал. Пашка решил, что папкина спина выдержит такое испытание, и с разворота, разогнав палку до хорошей скорости, перепоясал Игоря поперёк спины. Где-то на уровне почек. Игорь, вскрикнув, вскочил и бросился к Пашке, но мать есть мать. Ольга, схватив Пашку, закрыла от разгневанного отца и рявкнула на Игоря: