Петя Ниткин не отходил от загадочных ящиков; господин Положинцев принялся их распаковывать, устраивая что-то вроде носилок, на которых росло причудливо опутанное проводами сооружение.

Это было, конечно, интересно, но куда больше Фёдору хотелось искать всё самому. Он подёргал друга за рукав, но Ниткин даже не повернулся — завороженно глядел на поблёскивающие стекла циферблатов, чёрные эбонитовые ручки и переключатели.

— Не, Федь, я тут, хорошо?

— Ладно, — пригрозил Фёдор. — Вот даст тебе Воротников леща, пока меня нет, узнаешь!..

Но на Петю не подействовала даже эта угроза. Он завороженно следил за руками учителя физики, ловко подсоединявшего один провод за другим.

— Солонов! — вдруг раздалось рядом.

Так. Ле-эв наш Бобровский.

— Чего тебе? — не шибко приветливо бросил Федя.

— Фу быть таким, — наставительно сказал тот. — Мы, можно сказать, тебя позвать хотели, к тройке нашей присоединиться. Господин подполковник сказали, что вчетвером тоже можно.

Они стояли втроем против него, верзила Севка Воротников, лощёный, уверенный в себе Бобровский, и насупленный, недовольный и злой Костя Нифонтов.

Вот уж с кем идти куда бы то ни было он, Фёдор Солонов, никак не намеревался!.. Лучше уж с Петькой.

— Да не дуйся, — вдруг засмеялся Лев. — Если ты из-за Севки, так он тебя очень даже любит, как ты ему тогда дважды заехал.

— Точна! — подтвердил с готовностью Воротников. — Ты, Слон, мастаком держался! Я таких, как ты, с одного удара выносил!..

— Хорош, Сева, — лениво бросил Бобровский и тот враз замолчал. — И Костька тоже не против. Верно ведь, Кость?

— Верно… — пробурчал Нифонтов нехотя.

Видать, в этой компании Лев пользовался непререкаемым авторитетом.

— Так что идем с нами. Вот, я аж карту лишнюю взял, на тебя специально. Гляди, сюда вот пойдём, меж тех халуп, — он показал.

За железной дорогой, вдоль дороги, что к новому кладбищу, небольшие овраги и овражки были сплошь застроены какими-то хибарами, полусгнившими сараями, стояли вросшие в землю забытые телеги. Удивительно, что совсем рядом с нарядным и чистым городком, в получасе ходьбы от императорского дворца, мог появиться — и оставаться — этакий табор.

Две Мишени с капитанами уже отдавал команды. Тройки кадетов дружно порскнули кто куда.

— Идём, — показал Бобровский.