Всю ночь, многие солдаты и их командиры простояли в тревожном ожидании у царского шатра, внимательно следя за всем проходившем около него. Ведь их судьба неотрывно была связана с жизнью их вождя, только он мог благополучно привести их домой. Их бдения было вознаграждено рано утром, когда раненый Александр самостоятельно вышел из своего шатра с бодрой улыбкой. О былой ране напоминала белая повязка на плече и сильная бледность на лице. Он тут же потребовал к себе Эвмена с докладом о текущих делах, затем, пошатываясь, навестил раненого Певкеста, осмотрел стоящие на рейде корабли Неарха, и только после этого по требованию докторов отправился в постель.
Бодрый и бравый вид царя, его энергичные действия лучше всего убедили воинов, что и на этот раз их повелителю сопутствует удача. Шутка ли, штурмовать стену, сражаться, получить сильное ранение и быть снова на ногах, на такое способны немногие. Тревожные шепотки тут же угасли, и войско воспаряло духом.
Тем временем в стан македонцев потихоньку стали возвращаться отправленные ранее лазутчики и посланцы. Они привезли царю ворох различных вестей. Одни правители склонны были поддержать грозного царя в борьбе против Аграмеса, другие колебались, взвешивали выгоду от возможной поддержки пришельца и опасность наказания за измену. Третьи вельможи дипломатически молчали, обещая решить вопрос в ближайшее время. Всех их объединяло одно, все они в той или иной форме были готовы выступить против своего владыки. Это очень обрадовало потрясателя Вселенной. Столь явное шатание и колебание в стане врага, делало его план по разгрому Аграмеса как никогда реальным.
За землями Куру, простиралось княжество Шурасена, чей столицей был город Матхура. Правителем там сидел воевода Шакуни, который верой и правдой служил царю Аграмесу. После резни в крепости маллов, многие мелкие князьки Куру поспешили выразить покорность Александру и прислали дары покорности. Однако для полного покорения севера царства Нанду, Александру нужно было захватить Матхуру и уничтожить Шакуни.
Ободренный успешным началом войны с гангаридов, Александр решил собрать военный совет для выработки плана дальнейшего действия. На него кроме своих стратегов, был приглашен и Лиссимах, которого царь решил отметить за спасение своей жизни.
— Как флот Неарх? Готов ли он двигаться вниз по реке — спросил царь в самом начале разговора. — Пройдут ли мои корабли опасные водовороты реки, которых я вижу в избытке в этих водах.
— Не беспокойся государь, мои рулевые и кормчие, опытные и бывалые моряки. Не думаю, что река будет для них серьезной преградой. Бирелы, плоты и другие суда готовы выступит в любой момент по твоему приказу, — твердо отвечал критянин, радуясь, как мальчишка долгожданной возможности показать себя в деле. Царь давно обещал ему построить флот и вот теперь исполнил свое слово.
— С тобой отправятся географы для уточнения своих карт, надеюсь, что они найдут истину и не убьют друг друга — все заулыбались, ибо в этом походе все сведения об Индии были сплошь неточными и туманными, что приводило к жарким спорам среди ученых. Порой лишь грозный царский окрик усмирял спорящих людей. Энергичным движением царь расстелил на столе последнее творение ученых, составленное с помощью Чандрагупты и Фегея.
— Вот здесь приблизительно расположена Матхура, а вот Поталипутра с Аграмесом. Сейчас он ещё не знает о нашем присутствии, но думаю, со дня на день получит это известие, и отдаст приказ собирать войска. Шакуни как опытный военачальник, а именно таким мне его описали, постарается связать нас осадой крепости до прихода основных сил, которые легко могут задавить нас своей численностью. По сведениям от Чандрагупты, у Аграмеса основной состав войска легковооруженная пехота и копьеносцы. Кроме этого в большом количестве колесницы, слоны и конница, последняя на особом счету у Аграмес, он её очень бережет.
Конечно, мои войны разобьют любого врага, но не смогут вынести напор всей массы индусов. Поэтому я считаю, надо брать Матхуру как можно скорее, а затем бить по частям войско противника. В этом залог нашего успеха и наша сила, — обрисовывал Александр своим соратникам план компании.
— Особо нужно помнить о слонах — произнес Птоломей, чья фаланга с большим трудом отразила атаку этих животных в битве на Гидаспе. — лошади очень боятся слонов, их запаха и рева. В большом количестве они будут особо опасны для нашей кавалерии, чем в сражении с Пором.
— Ты прав Птоломей — кивнул головой Александр — солдаты не совсем ещё привыкли к слонам, но у них уже нет прежнего ужаса перед этими животными. Лошади уже начинают привыкать к их виду, да и Эвмен обещал найти против слонов надежные средства при решающей битве.
— Мы ищем их — с достоинством, с дальнего края стола произнес приглашенный на совещание канцелярист — и уже есть кое-какие наметки, которые принесут нам успех.
Царь улыбнулся, оптимизм грека вселял в государя уверенность в успехе дела.
— Против Шакуни выступят воины Кратера, Кена и Птоломея. Со стороны реки их поддержит с Неарх. На его корабли Пердикка отдаст часть своих солдат, наемников Агесилая, которыми будет командовать Лиссимах. — Царь взмахнул рукой в сторону своего телохранителя довольный произведенным им эффектом. Гигант проворно вскочил со скамьи и приблизился к владыке и с почтением склонил свою лохматую голову.
— Я выполню любой твой приказ мой повелитель. Моя жизнь в твоих руках. — Царь опустил свою руку на плечо Лиссимаха и произнес — со своими солдатами ты подойдешь с крепости с тыла и во время штурма ударишь в спину неприятелю.
Неожиданно на Александра накатила слабость, и он оперся о край стола. Все напряженно замерли, вглядываясь в его серое лицо покрывшееся потом. Услужливый распорядитель быстренько пододвинул царю, кресло и достал чашу с вином, но не решался подать ее, памятуя, что с недавних пор Александр стал отвергать его. Чтобы быстрей справиться с недугом воитель сел в кресло и откинул голову. Лицо тут же приобрела нормальную окраску, и, подняв голову, царь заговорил.
— У нас мало времени для воплощения в жизнь все здесь сказанное, поэтому надо торопиться. Неарх с пехотой отплывают завтра, остальные через два дня.
Услышав приказ, командиры разом встали со скамей и поспешили к выходу из царской палатки. Оставшись один, Александр устало закрыл глаза.
— Как некстати эта рана — с горечью подумал он — особенно теперь, когда я не могу полностью положиться на своих солдат и все приходиться делать самому.